Пильнов, М. Где тот билет в босоногое детство? / М. Пильнов.
— Текст : непосредственный
// Путь Октября. — 1997. — 30 апреля. — С. 2-3.
На календаре завершал свой репрессивный 37-й год. Мы, ученики 4-а класса Мелеузовской начальной школы (что находилась рядом с РИКом), выложив на школьные столы-парты тетради с изображением на лицевой обложке трех богатырей, с любопытством ожидали появления в классе нашей первой учительницы Елизаветы Васильевны Кочемасовой. Вчера нам было велено принести из дома все тетради с этим сказочным изображением. Слухи во все времена опережали действительные события. И мы еще и еще раз вглядывались в рисунок, отыскивая в нем «крамольные» буквы. Ну да, вот в стремени Добрыни Никитича ясно прослеживается буква «Д», а под подошвой Алеши Поповича — ее союзница – «А». Осталось отыскать па рисунке остальные буквы, из коих складывалось запретное, но еще явственнее звучавшая ранее на слуху взрослых здравица: «Да здравствует Троцкий!».
Перевернув трех богатырей вверх тормашками, мы к немалому удивлению узрели на обводной рельеф местности очертание лика усопшего Ильича. Изощренность подпольных оппозиционеров, несогласных с новой властью, поистине не знала границ. Скажу лишь, что все тетради с богатырями-поповичами были у нас экспроприированы.
Нам, детям, с куриным умишком, было невдомек знать, что происходит там, вдали, за соломенными крышами захолустного села Мелеуз. Из репродукторов только что проведенного по всем улицам от избы до избы радио, лилась, наполняя наши сердца радостью, музыка, сообщения об успешном шествии коллективизации на селе, о разгаре строительства заводов, фабрик, электростанций. Каждое утро, к примеру, начиналось с песни «Широка страна моя родная». Ее сменяли частушки, сердечные напевы Ольги Ковалевой, поэтичный голос Вадима Козина.
Жизнь менялась буквально на глазах. Помнится, как однажды вернувшийся с работы отец-отчим принес и положил на стол два школьных портфеля — мне и сестренке. До этого почти все мои сверстники носили книжки или за пазухой, или в холщовых сумках. Радости не было конца, и я первую ночь, если не всю неделю, то и дело соскакивал с постели и ощупывал бесценный дар: не во сне ли это? Особенно поражал своей таинственностью и блеском миниатюрный замочек с крохотным ключиком на тесемке.
В магазине, что под бывшей пожаркой, все чаще стали выстраиваться очереди за покупками. Наши мамы, прослышав, что завезли новый товар, занимали очередь чуть ли не с вечера. Зато была полная уверенность, что завтра с утра они купят ребятишкам обновы: костюмчики, ситцевые простенькие платьица, рубашки, матроски, сандалики и ботинки — ведь до этого многие, особенно в бедных семьях, щеголяли в лаптях и ступнях. Теперь все это перекочевывало в чуланы и кладовки. У меня и сейчас хранится вышитая матерью косоворотка, в коей я предстал перед учителями, сдавая экзамены за четвертый класс. Вообще было принято (из соображения бережливости) обнову надевать по большим праздникам: 1 мая и 7 ноября.
Заметные изменения к лучшему ощущались и в школе. Парты, а точнее столы, рассчитанные на четырех учащихся, на большой перемене заставлялись чашками с дымящейся лапшой — в школе было введено (за мизерную цепу) питание. Вот только что учительница собрала с нас по 13 рублей за летний пионерский костюмчик, состоящий их синих шортиков или юбочки и рубашки-безрукавки или кофточки. Кумачовый галстук, перехваченный специальным зажимом, на котором полыхал пионерский костер, придавал нам романтичный вид, от чего перехватывало дыхание. В этих костюмчиках мы ходили на пионерские сборы, отдыхали в летних лагерях, в жаркие летние дни щеголяли по улицам села, отдавая при встречах друг другу честь. Круг интересов был поистине необозрим. В школьных библиотеках всегда было многолюдно, и чтобы заполучить новую интересную книгу, следовало за неделю, а то и за месяц записаться на очередь.
Школьная площадка во время перемен летом звенела детскими голосами: кто-то гонял тряпичный мяч, кто-то запускал в небо миниатюрные пропеллеры, изготовленные своими руками из жести, кто-то носился вдогонки. Про «уди- уди» и «сен-сеп» я не говорю.
В зимние заснеженные дни вся массовая работа оседала в школьном коридоре, где на глазах росла «куча-мала». Мы, пацаны, восседая по очереди друг на друге, по-чапаевски сражались с «противником», а то и просто боролись, доказывая, кто сильнее. Не надо думать, что все это обходилось без расквашенных носов и замечаний со стороны учителей. Но стоило им закрыть за собой дверь учительской, как все повторялось. Я уж не говорю о том, что зимние вечера мы штурмовали кассу кинотеатра им. Крупской, чтобы попасть на новую картину, в воскресенье организованно, по-тимуровски, навещали конюшни колхоза «Смычка», где, распределив жеребят, ухаживали за ними: расчесывали хвосты и гривы, убирали стойла, задавали корм, выполняли все те работы, которые доверяли делать юным шефам.
Еще больший простор для игр ожидал двор, сделав уроки, чуть ли не голышмя, прихватив горбушку хлеба, мы спешили на улицу и сбившись стайкой, гоняли мяч, играли в клек, лугур, городки, лапту, «копдалы», а ранней весной — в козны, от бабок которых пухли карманы и сползали штаны. Зимой нагоняли румянец на лыжах, самодельных коньках, санках, лепили снежных баб, крутили до одури самодельную карусель, после метельных ночей запускали в сугробы музгалки — своеобразные ракеты, пробивавшие на значительном расстоянии снежные косы. О милое, босоногое детство, где взять билет на обратный поезд, в твою сказочную страну?
Я болью смотрю на сегодняшнюю хилую детвору и подростков, круг интересов которых сузился до радости от американской жевательной резинки. Время и безразличие окружающих обворовывают нашу надежду — молодежь, рубит под корень основу государства, обрекая его на вымирание. Не буду хвастаться, что жизнь наших поколений была легкой и безоблачной. Но и не такой, как сегодня, продажностью, ложью и беззаконием. Самые счастливые годы – это годы предвоенного босоногого детства, где мы набирались ума, мужали, учились любить свою Родину, готовили себя к ее защите, не сознавая еще той страшной беды, которая уже кралась к нашему дому. Все от мала до велика, стеной встали на защиту страны и в трудных условиях отстояли ее от фашистского нашествия.
В том и вопрос: готовы ли сегодняшние россияне на подвиг? Комментарии, думается, излишни.
М. Пильнов.