Директорский «причал». Свинолупов Николай Ми­хайлович

Пильнов, М. Директорский «причал» / М. Пильнов. — Текст : непосредственный

// Путь Октября. – 1997. – 7 мая. – С. 2.

 

На снимке: Н. М. Свинолупов.

 

   Ему и сегодня снятся беспокойные сны его теперь уже не близкой флотской молодости, родной куб­рик родные лица ребят, суровое море, которое неделями, а то и месяцами бо­роздил его большой противолодочный корабль.

   — Большому кораблю — большое пла­вание — любили говаривать всякий раз перед выходом в море и сами моряки, и те, кто оставался на берегу, чей по­кой они теперь охраняли. В этом привычном символическом напутствии уже тогда для него, старшины 1-й статьи Свинолупова, проглядывалось нечто большее и пророческое, что впослед­ствии и предопределило его причал, но уже после списания на берег…

   … Разговор там, наверху, но у себя на родине, с ним был короток: прини­май завод-развалюху, пока его совсем не пропили и не растащили. От напо­минания о том, что речь идет о винкомбинате и о нем, как о завтрашнем ди­ректоре, которому внушалось, что он идет вовсе не на плаху, а на повыше­ние, его, Николая Свинолупова, смоленого морс­кими ветрами, чуть было не хва­тил шок.

   — Да вы что? — возмутился он на ковровой дорожке серого здания горкома партии, откуда приглашенные туда люди чаще всего и уходили с тем же настроением, — я их, воров и пьяниц, терпеть не могу, а вы меня живьем в этот «рассадник»? Не пойду…

   — Вот такой ты там и нужен. Ну, а уж не пойдешь, и без тебя обойдемся. Только…

   Кто-кто, а он, вчерашний партсекретарь молочноконсервного комбината, отлично понимал, что скрывается за этим «только».

   Первое, что он увидел, переступив порог проходной в новом для себя исполнении, повергло его в уныние. Территория вверенного ему и пропитанного спиртным духом предприятия напоминала в прямом и переносном смысле слова — болото, «форсировать» которое можно было только с крепкими не­рвами и в таких же сапогах. Наматывая на колеса жирные ломти грязи, впере­мешку с бутылочными осколками копошились, словно жуки в навозе, тракто­ры, пытавшиеся вытащить на сухое место прицепы с пустой и заполненной тарой. Два миллиона бутылок в ящиках, а то и просто сваленные в кучи, пере­пиваясь в лучах скупого осеннего солнца змеиным отблеском, занимали если не всю, так большую часть территории.

   Но это было только прелюдией к той зловещей увертюре, которую он скоро уловил глазами и слухом, заглянув в пробитую брешь ограды вдаль убегав­шей ветки железной дороги, упиравшей­ся тупиком чуть-ли не в саму стену со­седствовавшего кирпичного завода и веселившую, как потом выяснилось, там третью смену. 16 цистерн, напол­ненных соблазнительным зельем под кодовым названием «бормотуха», магни­том стягивала к себе со всего Мелеуза страждущих испить горячительного, с ядерной начинкой напитка, от которого дохли мухи и о котором в те далекие 60-70-е году ходили фантастические, слухи. Что будто-бы у нашего засекре­ченного государства напиток этот пользовался большим спросом не толь­ко дома, но и за кордоном. Правда, для других целей — опрыскивания садов. Наши же Дяди Васи, выпившие однаж­ды нечаянно «клопомор» и долго удив­лявшиеся клопиной выносливости, вер­сию эту воспринимали, как веселую шутку, потому на цистернах срыва­лись пломбы, начисто срезались зам­ки, а когда этот процесс кому-то оказы­вался не под силу, в ход пускались дре­ли. Дежурившие там изредка сторожа, будучи уже на «парах», даже помогали советами, как это лучше сделать.

   Надо ли говорить, с каким настрое­нием и мыслями он провел свою первую ночь, вернувшись домой. С чего начать, на кого положиться, ведь большая часть работающих, а точнее — шатающихся, были люди случайные, пришедшие сюда не ради заработка, а манимые легкой воз­можностью днем напиться, утром похме­литься.

   — А начал я вот с чего, — вспоминает Николай Михайлович, — на второй день, как и в первый, обул сапоги и прошел не в кабинет и даже не к розливочной ли­нии, которая то и дело выходила из строя в силу своей запущенности, а встал к то­карному станку и стал вытачивать болты и гайки, в которых так остро нуждался примитивный поилец — конвейер для роз­лива вина. Ведь я токарь 6-го разряда. А на комбинате не было ни одного доброго токаря слесаря, сварщика. Это и послужило мне правом обратиться к коллекти­ву с «открытым текстом», что дальше так жить нельзя, что выход из этой ночи толь­ко один — трудиться, как все нормальнее люди.

   И голос нового директора был услы­шан. Каждый день после обеда все, кто дружно, кто нехотя, но принимались за очистку территории: вытаскивали из гря­зи бутылки, засыпали дорожки песком и гравием, наводили «марафет» как в самом производстве, так и на складе. И «лед тронулся». Через два года комбинат, наконец, выбрался из ямы и доложил горо­ду и району о выполнении месячной про­граммы. А уже в 85-ом коллектив был удо­стоен переходящего Красного знамени Башпотребсоюза, которое прописалось здесь, пока в государстве не сменился общественный строй. В том же году, с выходом в свет известного постановле­ния о борьбе с алкоголизмом, кран на мощном источнике с «легендарным» на­питком был перекрыт и вместо него ком­бинат, сменив вывеску, приступил к вы­пуску той самой ароматной продукции, которую мы с вами сегодня видим на прилавках магазинов и на своем столе.

   В этом рассказе я специально сделал «акцент» на прошлом этого коллектива и его директора, которое сегодня не «пощу­паешь» и не увидишь. Оно стало истори­ей. Мне, журналисту, знавшему Николая Михайловича не первый десяток лет, так же помнятся те магические ворота, из ко­торых, на радость томимой толпы, выползали, приседая от тяжести, грузовики с пивом. О сегодняшнем заводе просто как-то даже неловко говорить: вот он, весь нараспашку и во всей своей работе. Лю­бопытствующим посмотреть на него — дверь всегда открыта. Скажу лишь, что это современное высокомеханизированное хорошо отлаженное производство. Не случайно президент М. Рахимов, проводивший однажды семинар с главами городов и районов республики, обронив нечего сорить деньгами в поисках закардонного опыта, а лучше бы заглянули в Мелеуз, к Свинолупову.

   К месту добавить, что по итогам про­шлого полугодия завод среди родствен­ных предприятий России был признан лучшим.

   …На дворе солнечный апрельский день. Вот совпадение: сегодня суббот­ник. И было приятно смотреть и на све­тящуюся чистотой огромную заводскую площадку и на сами лица работающих.

   У коллектива в эти дни еще одно со­бытие: вводится в эксплуатацию своя собственная котельная, которую неслу­чайно называют сердцем любого пред­приятия. Нам же, мелеузовцам, от этого стоит лишь ожидать еще более каче­ственную продукцию, в том числе и пиво, которое, как заметил директор, требует особой «души».

   Мне трудно вместить в рассказ все то, что сделано за эти пятнадцать ди­ректорских лет: здесь теперь и свой теп­лый автогараж на 30 мест, и механичес­кий цех, и столярные мастерские и мало ли чего еще своего — свой «цех здоро­вья», баня с сауной, второй, но более вместительный заводской клуб на всех 420 работающих (а было когда-то — 82), столовая с льготными ценами — для большинства работающих здесь жен­щин — это просто «отдушина» на пустой желудок.

   — Хоть раз за день как следует по­едят. Ведь больно смотреть, как тяжело отражается на них сегодняшний пресс неурядиц, — замечает директор.

   Коснувшись безумной социальной политики, проводимой ныне власть пре­держащими против собственного наро­да, невольно в беседе обратились к се­годняшней жизни. Что дала людям «ди­кая» демократия? Детишкам — заморскую жевательную резинку, спивающемуся «сильному» полу — выкроенную окольны­ми путями бутылку и распивающему то ли от радости, то ли от горя популярную дешевенькую песенку с голодухи «Ах, ка­кая женщина!»

   А какая она сегодня, женщина? Да все та же «рабыня Изаура», только в бо­лее худшем варианте. Нелегко и само­му предприятию — те же неплатежи, тот же всем надоевший бартер. Единствен­но, куда еще не достала его из длинно­го коридора власти разорительная рука сегодняшних правителей, это — торгов­ля. На ней здесь и держатся.

   Оценивая все это, директор и сам не знает, когда ему было легче: раньше или теперь? Был «рассадник», теперь вроде бы мощное предприятие, а на душе тош­но. Если что и согревает сердце, так это люди. Он с благодарностью вспомина­ет о тех, с кем когда-то выгребал здесь лопатой кучи навоза, поднимал из руин производство. Чтобы он мог сделать один, не окажись рядом заведующая производством Прасковья Михайловна Павлюченко, бондарь Андрей Максимо­вич Иванов и его жена на розливе Алек­сандра Максимовна с подружкой Раисой Николаевной Соколовой и сегодня ло­мающими с ним голову над проблема­ми главный энергетик Николай Павло­вич Матвиенко, начальник цеха Тамара Федоровна Куприенко, главный бухгалтер Валентина Георгиевна Давыдова, инженер по снабжению Гайса Хабирович Маннанов и многие другие.

   Ну, а к чему, вы спросите, мы это вам все рассказываем? Да к тому, что у сегодняшнего «капитана этого корабля» в личном плане тоже немаловажное со­бытие: энергичному руководителю это­го предприятия, заслуженному работни­ку пищевой индустрии РБ Николаю Ми­хайловичу Свинолупову исполняется 50 лет.

М. Пильнов.