Толченников, Н. Житейская история / Н. Толченников. — Текст : непосредственный.
// Путь Октября. — 1973. – 9 августа. — С. 4.
Глаза мужчины смотрели как-то устало, строго. На вид ему можно было дать лет 45: на висках пробивалась легкая седина. Будто спохватившись, он назвал свою фамилию и добавил:
— Мастером работаю…
Затем торопливо:
— Да не в этом дело, я насчет Ленки пришел. Семнадцатый год ей, единственная она у нас, понимаете? Размолвка получилась — не разговаривает, в себя ушла. Но ведь мы с женой хотели как лучше. — Попросил разрешения закурить, глубоко затянулся. — Знаю, тут такое дело, не поможете. Ну так выслушайте хотя бы, может, сам соображу, пока рассказывать буду.
— Простая житейская история. Возвращаюсь с вечерней смены домой, вижу — дочь с каким-то парнем стоит. Не понравился он мне. Трудно объяснить почему, но вот не понравился и все. Хотел крикнуть, чтоб немедленно шла домой, сдержался.
Ну, а дома…
— Иди полюбуйся! — потянул на балкон жену. — Ничего не скажешь, хорош зятек, только о таком и мечтали.
… Они стояли недалеко от подъезда. Вечер был теплый, смеркалось. На освещенном балконе появились две фигуры. В тишине злые реплики прозвучали особенно громко. Услышав их, метнулись в равные стороны.
Домой Лена прибежала в слезах. Губы дрожали от обиды. Бросившись в свою комнату, заперлась в ней.
— Так и простояли несколько минут. Она там, за дверью, со своей девичьей обидой, мы — здесь с тревогой за ее судьбу: всерьез ли у нее с этим парнем или просто так, что он за человек? Не нужен ей никто, только заканчивает десятый класс, собирается в институт.
Потребовали, чтобы вышла и объяснила все. Когда она появилась, лицо выражало озлобленность и решимость.
— Люблю его и не ваше дело. Чтоб вы о нём ни говорили, мне неё равно… – не успев договорить, разрыдалась.
— Это еще что за разговор! — стукнул отец кулаком по столу.
— Я тебе дам «не ваше дело», — в тон ему прикрикнула мать.
Разговора не получилось. «Не надо было так резко», — подумала мать. Дали дочери успокоиться, а затем начались расспросы. Оказалось, что парня зовут Володей. После восьмилетки работает третий год штукатуром на стройке.
Вот видишь. Школу бросил, — упрекнули родители. — Шалопай какой-то, болтается на стройке, ну разве он тебе пара?
— Зачем же вы так?! — от обиды и гнева задрожала Ленка. — Вы себя вспомните. Когда поженились, ты тоже простым слесарем был, а мама техникум окончила.
— Я тогда подумал, что, пожалуй, она и права. А вслух: никакого Володи, нет и нет. И все это резко, категорично. Брало верх родительское самолюбие, нежелание понять. Ну, скажите, что это за время и что за молодежь? Мы ей добра желаем, а она третью неделю ни слова, ни полслова…
Как объяснить ему, обеспокоенному отцу, что поступили они неделикатно? И ставить ли в упрек молодежи то, что унизить свое достоинство она никому не позволяет. Что девушка возмутилась таким отношением к себе и к своему другу, вполне естественно. Конечно, отец и мать, поступив так, исхода ли из лучших побуждений: дочери надо учиться. Но разве грубым вмешательством внушают такие вещи? Все это я попытался объяснить ему в нескольких словах.
… Уходя, мастер на минуту задержался в дверях:
— А знаете, — сказал он, — ведь у, нас с женой поначалу точно так же было.
Н. Толченников,
пенсионер.