Это было в Зиргане

Это было в Зиргане. Из воспоминаний участников Октябрьской революции и Гражданской войны Ф. Г. Суркина, К. А. Рябова, А. Г. Пищаева [Текст]

// За урожай. — 1957. — 6 октября. — С. 2.

 

          …Шел в борьбе и тревоге боевой восемнадцатый год…

         В 45 километрах к югу от т. Стерлитамака, на старинном тракте Уфа — Оренбург располо­жилось большое село Зирган. Село это издавна было многонациональным. Здесь живут башкиры, татары, чуваши, мордва, русские. О возникно­вении и названии села от деда к внуку переходит ста­ринная легенда.

         …В далекие времена, — гово­рится в этой легенде, — когда Башкирия была почти не за­селена, на месте Зиргана бы­ли сплошные ковыльные сте­пи. А на правобережье реки Белой стояли горы, покрытые дремучими лесами. По степ­ным просторам с места на место переходила башкирские кочевники. Здесь были туч­ные выпасы особенно в пой­ме реки Белой, прекрасные водопои.

         Во время крестьянского восстания под водительством Емельяна Пугачева и Салавата Юлаева на месте, где сейчас расположен с. Зирган, произошло большое сражение восставших крестьян с цар­скими войсками. Бой был же­стокий. Кругом стояли лужи человеческой крови. Башкир­ское население назвало это место «зиркан», что в пере­воде на русский язык озна­чает кровавая земля или зем­ля в крови.

         Пришедшие сюда после русские жители стали вместе с башкирами  называть  это место «зир кан». Но в русском языке впоследствии превратилось просто в новое название Зирган.

         После поражения пугачев­ского восстания территория Башкирии стала усиленно за­селяться. Была проложена дорога Оренбург — Уфа. Вдоль этой дороги стали возникать поселения. И вот на месте, где была битва, основали небольшое поселение. Первыми поселенцами были высланные в эти края несколько мордов­ских семей. Дело шло к зиме. О строительстве домов уже не могло быть речи. Прибывшие начали зарываться в землю. Появились холмики земли, по­хожие на сурчиные норы. Прибывших так и звали сур­ки. А затем это название пе­решло в фамилию приехав­ших. Их так и стали назы­вать Суркины. Прибывшие в первое время занимались из­возом, главным образом, возили почту по тракту от Мелеуза до Стерлитамака. Постепенно поселение росло, и к концу XIX века Зирган вырос в круп­ное трактовое село. Село бы­ло построено на очень выгод­ном месте. С одной стороны реки Белой раскинулись пло­дородные поля, в пойме этой реки прекрасные луговые угодья, а рядом за Белой — дремучий лес, который давал жителям строительный мате­риал, грибы, ягоды, в зимнее время в лесу в изобилии во­дились пушные звери. Протекаемая рядом красавица — Бе­лая являлась прекрасной сплавной рекой, что в нема­лой степени влияло на эконо­мику села.

         Как и везде, лучшие земли, луговые угодья и лес были захвачены помещиками и ку­лаками. Все леса вплоть до самого Зиргана захватили по­мещики Пашковы, лучшие плодородные земли принадле­жали ему же, а также круп­ному кулаку Клименкову, ко­торый имел кроме земли механическую мельницу, пило­раму и лесную пристань. Бай Хабибуллин имел крупный участок земли, кустарные ко­жевенный и кирпичный заво­ды. Ему же принадлежали почти все пойменные луга по реке Белой около Зиргана.

         Лесопромышленник Сибагат Мусин занимался сплавом ле­са, вел крупную тор­говлю лесом, отправляя лес и готовые срубы для домов же за пределы Уфимской губернии.

         Купцы Шарафутдинов, Кочемасов, Бареевы Даут и Гарифулла и другие занимались крупной торговлей и же­стоко эксплуатировали бедня­ков.

         Таким образом, к 1914 году, то есть к началу первой империалистической войны, село Зирган сложилось как круп­ное торговое село, где все де­ла воротили несколько десят­ков богатеев, а на них рабо­тали несколько сот батрацких семей.

         Бедняку, как говорится, курицу выпустить было неку­да. Земли принадлежали ку­лакам и помещикам, луга бы­ли в их же владении, ну а в

лесу безраздельно хозяйничали приказчики помещика Пашкова. И беднякам оставалось одно: либо идти в кабалу в бо­гатеям, либо уходить из села. А уходить тоже было некуда, так как и в других местах было такое же положение. Так и работала зирганская беднота на богатеев. Одни зи­мой рубили лес, ранней вес­ной сплавляли его, выгружа­ли, распиливали на доски, рубили срубы. Другие круглый год жили в батраках у мест­ных кулаков, третьи, работая на крошечных клочках земли, также были вынуждены часть времени работать на кулаков, так как хлеба с своего клоч­ка земли не хватало. А ведь нужно было еще платить на­логи и другие различные по­боры. Бедность была ужас­ная. Население было сплошь неграмотным. Да и где было учиться. В открытой перед первой мировой войной школе могли учиться только дети богатеев. О детях бедняков никто не думал.

— На что им грамота, с то­пором да лопатой, работать и без грамоты обойдутся, — рас­суждали богатеи.

         В 1914 году началась пер­вая мировая война. Все взрос­лые мужчины была призваны в армию воевать за веру, царя и отечество, как тогда говорили. После ухода муж­чин на войну жизнь бед­ноты стала еще тяжелее. Го­лод был постоянным спутни­ком большинства населения Зиргана.

Шла война, а вместе с ней росла нищета. Почти каждый день в село приходи­ли скорбные вести.  Скупым канцелярским языком из полковых канцелярий с фронта сообщали об убитых и про­павших без вести где-то на полях Галиции или в дале­ких Карпатах. После каждого такого извещения в селе прибавлялось количество вдов и сирот, обездоленных стариков, потерявших кормильца-сына. Куда им было идти? Разве, надев на плечи сумку, про­сить под окном богатея подаяния? Другого выхода не было.

В село с фронта стали прибывать раненые. Безрукие, безногие с перебитыми ребра­ми они, в рваных  шинелишках, возвращались домой обросшие, обозленные на злодейку-судьбу. Сразу после возвращения раненного солдата в село в курную его избушку  набивалось много народа. Родные, соседи, знакомые  и незнакомые спешили увидеть человека вырвавшегося из цепких лап смерти. Начинались разговоры.

— Ну как там, что слышно насчет замирения?

— Скоро ли кончится война?

— Не слышно ли чего  насчет землицы?

— Говорят, в Питере  и на фронте какие-то  большевики появились? Они, слышь, хотят войну прикончить и землю у богатеев отобрать?

— Вот бы дал бог.

Все эти наболевшие вопросы активно обсуждались беднотой и прибывшими фронтовиками. Однако такие разговоры велись с опаской. Как же! Ведь в селе были не­усыпные стражи царизма, как жандарм, урядник и  кулачество.

Весть о том, что в Петрограде рабочие и солдаты свергли царя долетела в село быстро. По-разному реагировали на эту весть жители Зиргана.

Беднота  и  пришедшие  с фронта солдаты радовались, поздравляли друг друга с наступлением свободы, кулаки и  купцы во главе с Клименковым и другими, власть имущими, откровенно грозили. Они-то хорошо понимали, что вслед за свержением самодержавия восставшие рабочие и крестья­не могут отобрать у них зем­лю и другие богатства.

         Село окончательно расколо­лось на два враждебных ла­геря.

Но и после свержения са­модержавия в селе хозяевами оставались те же богачи. Ведь временное правитель­ство как в центре, так и на местах, призывало подождать, с решением вопроса с мире, о земле до того, как решит учредительное собрание, с созывом которого правитель­ство и не торопилось. В селе был тот же жандарм, и за каждое свободно сказанное слово можно было попасть в тюрьму.

         К концу 1917 года и внача­ле 1918 года в Зиргане в от­пуск и по ранению прибыли Иван Афанасьевич Сурков, Фе­дор Григорьевич Пищаев, Никифор Николаевич Вдовин, Вали­кей Галиахметович Яппаров и другие фронтовики. Они еще в царской армии на фронте бы­ли связаны с большевиками и принимали участие в револю­ционном движении.

 

Это было в Зиргане. Из воспоминаний участников Октябрьской революции и Гражданской войны Ф. Г. Суркина, К. А. Рябова, А. Г. Пищаева [Текст]

// За урожай. — 1957. — 18 октября. — С. 2.

(Продолжение)

„…Шел в борьбе и тревоге боевой восемнадцатый год…»

 

         Вести о том, что в Петро­граде совершилась революция и что власть перешла в руки ра­бочих и крестьян, быстро до­летела до Зиргана.

         Прибывшие с фронтов боль­шевистски настроенные солда­ты И. А. Суркин, В. Г. Яппаров, Ф. Г. Пищаев и другие часто собирались и обсуждали наболевшие вопросы. Особенно горячо обсуждался вопрос о захвате помещичьих и кулац­ких земель.

         До 10 марта 1918 года в Зиргане власть еще принадле­жала кулацкому волостному правлению.

         Волостное правление назна­чило съезд представителей во­лости на 10 марта. Они дума­ли на этом съезде укрепить свое положение, не допустить захвата помещичьих и кулац­ких земель.

         К волостному съезду гото­вились и большевики. Накану­не съезда по инициативе боль­шевиков Ивана Афанасьевича Суркина, Федора Григорьевича Пищаева, Някифора Николае­вича Вдовипа, Валикея Гали-ахметовича Яппарова было созвано собрание фронтовиков. Это собрание состоялось в до­ме Николая Афанасьевича Суркина. Крестьяне Никифор Рябов, Федор Суркин, Никифор Вдовин по составленному спис­ку известили о собрании вер­нувшихся фронтовиков и бед­няков. Собрание состоялось тайно.

         Когда все собрались, боль­шевик Яппаров от имени груп­пы большевиков открыл соб­рание. На повестке дня был поставлен вопрос о проведении волостного съезда и захвате власти. Было решено исполь­зовать для этой цели волост­ной съезд и превратить его в съезд Советов.

         На этом собрании был на­мечен состав Зирганского во­лостного Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. На этом собрании был представитель Стерлитамакского  уездного  ревкома.

         Председателем Зирганского волостного Совета было решено рекомендовать Валикея Яппарова, заведующим волостным продовольственным отделом Григория Павловича Вишкина, кассиром Ивана Субботина и секретарем т. Мищук.

         Здесь же в состав Зирган­ского сельсовета были наме­чены Артемий Захарович Зюляркин, Сергей Григорьевич Пищаев, Дмитрий Федорович Чираев, Петр Лаврентьевич Патрикеев, Николай Данилович Головачев, Василий Петрович Логинов, Николай Афанасье­вич Суркин, Сабит Абуков.

         Для охраны общественного порядка и укрепления вновь создавшейся власти Советов было решено организовать от­ряд Красной гвардии. Обра­зовали штаб. Командиром от­ряда был избран Никифор Ни­колаевич Вдовин, начальни­ком штаба — Иван Афанасье­вич Суркин.

         10 марта, когда собрался волостной земский съезд, на него съехались представители деревень волости. Большин­ство делегатов было из кулацко-зажиточной части насе­лении, были и фронтовики из бедняков. К началу откры­тия съезда все бывшие на­кануне на собрании во главе с большевиками явились на съезд. Кулаки возмущались, обзывали явившихся сомозванцами, вас — де никто не из­бирал. Но на это никто не обращал внимания.

         Началось выдвижение в пре­зидиум съезда. Волостное зем­ство предлагало выдвинуть в президиум, своих кандидатов, большевики -своих. Дело чуть не дошло до рукопашной схватки. Раздавались выкрики «долой большевиков!», «бейте их!». Тогда Федор Григорье­вич Пищаев дал выстрел в потолок. Это был условный сигнал. В зале наступила ти­шина, и т. Яппаров призвал к изгнанию кулаков со съез­да. А тем временем кулацкие делегаты, видя, что они проиграли, начали потихоньку уди­рать из зала.

         Через несколько минут т. Яппаров от имени больше­вистской группы открыл во­лостной съезд Советов.

         Намеченная накануне по­вестка дня была единогласно принята. Был избран волост­ной совет. Председателем его был единогласно избран боль­шевик Яппаров.

         Сразу после съезда во все деревни Зирганской волости были направлены члены во­лостного Совета и везде были избраны сельские Советы. Во главе Советов в большинстве были избраны большевистски настроенные фронтовики. Вез­де велась деятельная подготовка к разделу земли, так как до сева оставалось мало времени.

         На волостном съезде была избрана комиссия по сбору оружия и принято по­становление, что все лица, имеющие оружие, должны не­медленно сдать его штабу Красной гвардии. В течение нескольких дней было собра­но 43 винтовки, 3 нагана, 5 сабель, большое количество боеприпасов. Этим оружием был вооружен отряд Красной гвардии.

         Первыми в отряд Красной гвардии вступили добровольцы Максим Евграфов, Данил Алек­сеев, Александр и Владимир Вдовины, Николай Шкаликов, Зиният Абуков, Павел Горбунов, Сахей Иксанов, Николай Шалдыбаев, Агафон Пучкин, Да­нил Романов, Ярмухамет Ибра­гимов, Василий Степанов, Федор Сивов, Закий Курамшин и другие.

         На содержание волостного Совета, отряда Красной гвар­дии нужны были средства. Было решено обложить кулаче­ство и купцов контрибуцией. Кулачество упорно сопротив­лялось и отказывалось пла-тить. Тогда к некоторым из них были приняты меры принудительного взыскания. У кулаков забирали хлеб, и че­рез созданные комитеты бед­ноты оказывали помощь не­имущим, в первую очередь, семьям погибших на фронте бедняков. Для создания запа­сов хлеба из состава красно­гвардейцев был создан продо­вольственный отряд. Этот от­ряд забирал хлебные излишки у кулачества, оказывал мощь бедноте   семенами и продовольствием. Бедняцкое население горячо поддерживало мероприятия новой вла­сти, докладывали отряду том, кто из кулаков прячет хлеб и где его укрывает.

         Активное участие в работе продотряда принимали члены Зирганского сельсовета Васи­лий Логинов, Николай Голо­вачев, Федор Суркин. Они проделали большую работу в продотряде. Постановлением Зирганского волостного Сове­та были национализированы механическая мельница, лесопилка, лесная пристань и хутор сбежавшего кулака Клеменкова. Мельница была пе­редана в распоряжение воло­стного продовольственного от­дела. Заведующим ее был назначен Сергей Песков. Весь гарнцевый сбор с мельницы шел на оказание помощи бед­ноте.

         Лесоторговцам было пред­ложено продавать лес по установленным волостным Со­ветом ценам. Это им очень не нравилось, но поделать они ничего не могли, приходилось нехотя подчиняться.

         Наступила весна. Предста­вители волостного земельного отдела проводили в жизнь решение волостного съезда. Производили наделение зем­лей бедняков за счет кулац­ких и помещичьих земель Кулаки отчаянно сопротивля­лись, в ряде мест дело дохо­дило до драк и убийств при разделе земли. Кулаки угро­жали бедноте, получающей землю, кровавой расправой.

         Многие бедняки в эту вес­ну при помощи только что созданной новой власти Сове­тов получили землю, и она горой стояли за большевиков, за Советы.

         Но контрреволюция  везде поднимала голову. В  Орен­бургских  степях   произошло восстание  белоказаков под руководством казачьего  ата­мана Дутова. Сынки кулаков из Зирганской волости по ночам тайком уходили  к дутовцам  и приглашали   их встать на  защиту кулацкой земли,   разгромить   больше­вистские  Советы  и  вернуть захваченные земли  их  ста­рым владельцам.

         В мае у атамана Дутова собралось значительное коли­чество контрреволюционных сил. Они состояли главным образом из кулацко-зажиточной казачьей верхушки и примкнувших к ним сынков кулаков из южной части Уфимской губернии, в том чис­ле и кулачества Зирганской и Мелеузовской волостей. Эта контрреволюционная сила, раз­громив Советы в Оренбургской губернии, повела наступление на неокрепшие, еще молодые отряды Красной гвардии Юга Башкирии и без особого труда захватывала одну волость за другой.

         К началу июня дутовцы стали появляться в пределах Мелеузовской и Зирганской волостей.

Над молодой Советской властью волости нависла смер­тельная опасность.

(Продолжение следует).

 

Это было в Зиргане. Из воспоминаний участников Октябрьской революции и Гражданской войны Ф. Г. Суркина, К. А. Рябова, А. Г. Пищаева [Текст]

// За урожай. — 1957. — 20 октября. — С. 2.

 

«… Шёл в борьбе и тревоге боевой восемнадцатый год…»

 

         В мае 1918 года в ряде мест Уфимской губернии вспыхнули кулацкие мятежи. Стерлитамакский уездный рев­ком стягивал силы для по­давления этих мятежей. В на­чале июня 30 человек добро­вольцев Зирганского отряда Красной гвардии выехали на подавление кулацкого мятежа под Чишмы. Это привело к значительному ослаблению отряда.

         Положение отряда, конечно, было известно местному ку­лачеству, а через них и дутовцам.

         В конце июня, когда в Зиргане почти не осталось вооруженных красногвардей­цев, в село ворвались бело­гвардейские отряды Дутова и бежавшие раньше из Зиргана кулаки. Они были хорошо во­оружены.

         Штаб отряда Красной гвар­дии, отстреливаясь, ушел из села за реку Белую по на­правлению к Белорецку, где позже соединился с отрядом Каширина.

         Ворвавшись в село, белые разгромили штаб Красной гвардии и волисполком. При помощи И. Клеменкова, Ф. Хабибуллина, 0. Гаврилова и других была создана следственная комиссия и контрразведка, которую возглав­лял некто Трифонов — прохо­димец и пьяница, откуда-то из-под Оренбурга. Нашлись и палачи  — исполнители воли озверелых контрразведчиков. Это были сынки местных ку­лаков Д. Хабибуллин, Г. Ро­дионов, С. Якупов и его сын А. Якупов и некоторые дру­гие. Для них ничего не со­ставляло зверски избить, за­мучить или убить человека.

         Наступили мрачные дни, полные тревог и ожиданий. Крестьяне, запахавшие ку­лацкую землю, получавшие помощь от Советской власти, особенно те, кто принимал активное участие в установ­лении власти Советов, вынуж­дены были скрыться из села. До полям, оврагам, лесам рыскали разъезды белогвар­дейцев. Они вылавливали, аре­стовывали и зверски избива­ли попавшихся им активистов. После избиений и издева­тельств арестованных везли в Зирган, где бросали в  кирпичный сарай (где теперь помещается маслобойка колхоза «Трудовик»).

          В первые же дни в засте­нок попали красногвардейцы Николай Шкаликов, Игнатий Емантаев, Павел Горбунов, Николай Шалдыбаев, Данил Романов, Ярмухамет Ибраги­мов, Зиният Абуков, Сибагат Баязитов, Сибагат Макунев, Сайфулла Баязитов, Бахтикай Шарафугдинов, Фадей Пучкин, Федор Сивов, Гафият Яппаров, Хабибулла Рахматуллин и многие другие.

         Около места заключения всегда было много народу. Многих красногвардейцев же­стоко избивали на глазах у женщин и детей. Стоны истязуемых смешивались с рыда­ниями женщин, криком детей. Здесь же стояли мужчины, с трудом сдерживая слезы, крепко сжав зубы и кулаки.

         После продолжительных истязаний многих обессилев­ших, но не сдавшихся крас­ногвардейцев под усиленным конвоем отправляли в Стерлитамакскую тюрьму. Некото­рые из них были направлены через Уфу в Иркутскую тюрьму, но в пути следования бы­ли расстреляны, как, напри­мер, Агафон Пучкин и др.

         Красногвардейцев братьев Александра и Владимира Вдовиных, жестоко избитых, изувеченных, увезли в Мелеуз, где старшему брату Алексан­дру отсекли голову, а Владимира отправили в Стерлитамак, где он позже в 6 ки­лометрах от города у крутого яра был расстрелян.

         Белогвардейцы расправи­лись с братьями Вдовиными за то, что их старший брат Никифор был командиром Зир­ганского отряда Красной гвар­дии и отступил с товарища­ми с оружием в руках в г. Белорецк.

         Заведующего волостным продовольственным отделом Федора Пищаева и заведую­щего земотделом Григория Вишкина, кассира Ивана Субботкина, активистов Семена Тихонова, Павла Агафонова, Максима Евграфова — после почти месячных допросов и зверских избиений еле живых отправили в Стерлитамакскую тюрьму.

         Каждую ночь из тюрем выводили группы арестованных красногвардейцев, их отцов, братьев и уводили за Стерлитамак. На шестом километре от Стерлитамака в сторону Уфы есть большой ров. Около этого рва связанных арестованных останавливали и здесь расстреливали, а трупы сбрасывали в ров. Около этого рва после долгих издевательств и мучений были расстреляны арестованные зирганские активисты Герасим Тихонов, Иван Гавин.

          Красногвардейцев из деревни Береговки тт. Зайцева и Кувайцева белые застали в деревне. Оба они были схвачены. Палачи Трифонов, Д. Хабибуллин, Г. Родионов и З. Баязитов подвезли их к реке Белой. Около реки связали им руки и ноги веревкой и бросили в воду. Когда бедняки начали тонуть и захлебы­ваться, они их вытаскивали из воды. Так палачи проделы­вали много-много раз, пока не довели до беспамятства. После долгих издевательств палачи изувеченных т. Зайцева и Кувайцева расстреляли.

         Расстрелами, нагайками, розгами, шомполами белые мстили советским активистам и думали террором сломить революционный дух рабочих и крестьян и вновь укрепить буржуазный строй.

         Но палачи жестоко просчи­тались. Трудящиеся еще раз убедились, что несет им бе­лая власть, и все больше и больше задумывались над дальнейшей своей судьбой. Многие крестьяне скрывались из села, уходили в лес, в го­ры, прятали скот, отказыва­лись давать белой армии продовольствие,  фураж  для ло­шадей.

         В ноябре 1918 года в селе стали распространяться слухи что белые на фронтах терпят поражение за поражением. От могучих ударов Красной Ар­мии белые части откатывались. Население с нетерпением ожи­дало прихода красных частей.

         В декабре 1918 года красно­армейские части заняли Стерлитамак. Белые начали от­ступать в сторону Мелеуза. В один из декабрьских дней в село прибыла конная разведка Красной Армии. Население с радостью встретило красных воинов. Разведка расположи­лась на ночлег. К вечеру ста­ло известно, что из Мелеуза на Зирган движется белогвар­дейский батальон. Силы были явно неравные, и красные разведчики, не приняв боя, отступили.

         Около 9 часов вечера в се­ло снова ворвались белогвар­дейцы. Начался грабеж насе­ления. Белогвардейцы и кула­ки разыскивали активистов, организовавших встречу крас­ных разведчиков.

Бесчинство белогвардейцев длилось целые сутки, затем в их среде началась паника. Стало известно, что к Зиргану приближается красногвар­дейская часть. Спешно захватив награбленное добро, белые трусливо бежали. В село вошел Смоленский  стрелковый полк.

         На следующий день было созвано общее собрание граж­дан, на котором был избран волисполком. Председателем волисполкома был избран Валикей Яппаров, секретарем — Сергей Пищаев. Волисполком приступил к работе. На этот раз Советская власть в Зирга­не была установлена навсегда.

         Глубоко чтя память погиб­ших товарищей, волисполком решал перенести трупы това­рищей, расстрелянных около крутого яра за Стерлитамаком, и с почестями похоронить в Зиргане на кладбище.

Через несколько дней гробы с телами товарищей Федора Пищаева, Григория Вишкина, Максима Евграфова, Семена Тихонова, Владимира Вдовина, Павла Агафонова были при­везены и с почестями похо­ронены. На похороны то­варищей, погибших за свободу, пришло все село.

         Занявший село Смоленский полк объявил набор добровольцев в Красную Армию. В него вступили братья Петр и  Семен Плотовы, Гарифулла Ахтямов, Михаил Муравьев и многие другие жители Зиргана. 10 февраля 1919 года в Зиргане была организована ячейка  Коммунистической партии боль­шевиков. Организовал ее Иван Афанасьевич Суркин. Все вступившие в кандидаты  партии

сразу ушли на  фронт защищать родную власть  Советов.

         С тех пор прошло сороок лет. Но события тех дней никогда не сотрутся с памяти. Моло­дежь нашего села должна всегда помнить, что за их счастливую жизнь боролись и умирали их отцы и деды.

         Долг каждого молодого чело­века — своим самоотверженным трудом вносить вклад в дело, за которое боролись и погибли наши старшие товарищи.