Писяев, К. Песни деда Алёши / К. Писяев. – Текст : непосредственный
// Путь Октября. – 1992. – 1 февраля. – С. 2.
Житель Зиргана Алексей Григорьевич был доброжелательным, трудолюбивым человеком, заботливым семьянином. В раздумье о нем и о его соседях хочется сохранить память о трудовой и духовной жизни многих односельчан, чтобы лучшие черты ее переходили из поколения в поколение. Но как и чем увековечить то, что было?
Известно – лучше всего это выразят слова и мелодии песен, которые раздавались в их избах а ушедшие годы. Они были как бы венцом трудовых будней, продолжали установившиеся от предков обычаи и обряды.
Шли чередом праздники, встречи, проводы и они не обходились без веселых и грустных, лихих и протяжных песен. Особенно песенным был южный конец многонационального села Зирган, где жили главным образом мордва. О тех песенниках, кто погиб за Родину в Отечественную войну, часто вспоминали потом.
Признанная запевала Евдокия Григорьевна (сестра Алексея Григорьевича), которая несмотря на то, что была малограмотной, знала множество песен, не раз говорила молодым:
– В осенние и зимние вечера собирались бывало в какой-нибудь избе и пели песни.
– Наверное, после выпивки? – спрашивали привыкшие к песням только во время застолья,
– Нет. Просто песни любили…
А время тогда было не простое – жили при многих нехватках. Пели же обычно мужчины и женщины среднего возраста с сильными голосами. В мотив песен вкладывали всю силу их лирического, драматического, трагического содержания. Вдохновение и мощь исполнения, проявление природного дарования – это часы духовной жизни, творчества.
Так почему же я начал воспоминание с Алексея Григорьевича? Дело в том, что вся его жизнь была наиболее типичной для многих тружеников села. Жил честно, скромно, содержал в полном порядке свое хозяйство, и при этом добросовестно работал в колхозе. Жил, как многие порядочные рабочие люди, а потому фамилию его называть не буду.
***
Вообще-то в Зиргане по вечерам на первый план выходила гармонь. Были гармонисты (имена их записаны в летопись села), умевшие с особенным мастерством играть, непременный только в Зиргане, наигрыш «Извозчик». Что это? Почему звуки его, раздававшиеся на улицах села в тишине вечера или ночи, волновали всех?
Все было в «Извозчике» – это и деревенский вальс, и сопровождение бесконечных частушек с плавным танцем, и веселый марш. Для молодых его звуки были призывом за околицу на «точки» к встрече с друзьями. Для пожилых – звуки «Извозчика» оживляли воспоминания о прошедших днях юности.
«Извозчик»! Почему такое название? Заглянем в историю. Зирган возник в позапрошлом веке вместе с другими извозчичьими остановками на большой казенной дороге Уфа-Оренбург. Жители деревни (потом села), занимаясь сельским хозяйством, одновременно участвовали в извозе на гужевом транспорте, гоняли ямщину, содержали почтово-пассажирских лошадей. Поэтому-то с давних пор народные песни о ямщиках, далекой степной дороге, об особо трудном деле извозчиков стали как бы профессиональными для коронных зирганцев, дали соответствующее название, залихватскому наигрышу.
***
Но в основе всех дел и забот все же было земледелие. Наверное, поэтому-то и любили особенно песню «Отец мой был природный пахарь и я работал вместе с ним…». Еще пелись «Когда я на почте служил ямщиком…», «Степь да степь кругом…».
Деревенский хор пел и «Ой, да ты не стой, не стой на горе крутой…». Тот, кто по-настоящему не равнодушен к мотиву этой песни, чувствует поднимающийся в душе подъем и в то же время какую-то грусть. То же и в песне: «При лужке, лужке, лужке при широком поле, при знакомом табуне конь гулял на воле».
Пели песни и на мордовском языке. Особенно песню об утке, самоотверженно защищающей своих, утят от хищников.
Не обходилось и без незатейливой по содержанию «Шумел камыш, деревья гнулись…» В связи с этой песней вспоминается, как в годы Великой Отечественной войны шла рота в поход. На привал – отдых расположились на поляне. Бойцы сидели, лежали на траве, и вдруг двое хорошими голосами запели «Шумел камыш, деревья гнулись и ночка темная была…» Все затихли, вслушиваясь в эти понятные для людей любой национальности слова, которые будто бы вызвали встречу со своей родной, стороной. Закончилась песня и раздалась команда: «Рота! Стройся!». Сколько же еще времени, шагая, солдаты находились под впечатлением этой «домашней» песни?
***
Надо сказать еще и о том, как каждый год, до войны, приезжал из Москвы в Зирган младший брат Алексея Григорьевича – Федор. Приезжал хотя бы на несколько дней, чтобы повидать мать, братьев, сестёр, племянников и племянниц, всех своих многочисленных родственников, пожить с ними, поговорить о том, что наболело.
Энергичный, общительный он вносил в сельскую обыденность веяние большой столичной жизни. Все были рады этому. Для Федора Григорьевича же это были счастливые дни переживания сельского быта, обычаев, и надо думать, особенно душевными были часы, когда за столом дружно запевалось: «Отец мой был природный пахарь и я работал вместо с ним…»
С печи слезала основательница семьи Елена Васильевна, садилась рядом с сыновьями и дочерьми и запевала свою любимую «Во субботу день ненастный, нельзя в поле работать, ни боронить, ни пахать…»
Федор, окончив военно-инженерную академию, был в то время ее сотрудником. Он был гордостью простой крестьянской семьи, по существу, олицетворением движения каждого человека вперед, к свету, к культуре. Но в его оценке своей личной жизни слышалась печаль расставания.
После гибели Федора на фронте его сын Геннадий стал сценаристом, автором популярной у московской молодежи песни «Я шагаю по Москве», считавшейся в шестидесятые годы чуть ли не гимном столицы.
***
Песни так же, как и обычаи и обряды составляли активную нравственную основу жителей села. К сожалению, стала забываться песня, которую как бы предчувствуя это, с особым чувством пела Евдокия Григорьевна; «Звёзды мои, звездочки, полно вам блистать, полно вам прошедшее мне напоминать…»
Время расставляет все на свои места. В Зиргане давно уже проводятся в Доме культуры самодеятельные. концерты, в которых звучат песни на языках всех национальностей, проживающих в поселке. Само собой должны были бы возрождаться песни и в семьях, в которых передавались из поколения в поколение.
***
Дети Алексея Григорьевича выросли и воспитаны такими же трудолюбивыми и порядочными людьми. Они знают, и помнят старинные песни, и все так же, как когда-то при отце, при встречах поют их. А вот внуки почти не знают старинных песен. Приезжают в большую избу деда Алеши с новыми мелодиями песен, среди которых немало и хороших. И все же теперь, как правило, на весь день включается телевизор, взявший в полон как малых, так и старых. Хотя в этом не их вина…
Нет, давно нет лихого с переборами – наигрыша «Извозчик», и если есть иногда подражание ему, то это не то, каким он был. Однако хочется верить, что однажды зазвучит в доме деда Алеши, в домах его соседей песня – «У
зори, у зореньки много ярких звезд, а у темной ноченьки им и счету нет…».
К. Писяев.