Путь Октября. – 1985. – 22 октября. – С. 4.
Путь Октября. – 1985. – 24 октября. – С. 4.
Путь Октября. – 1985. – 26 октября. – С. 4.
Путь Октября. – 1985. – 29 октября. – С. 4.
ИСТОРИИ ИЗ СТАРОЙ ТЕТРАДИ
Николая Николаевича Гаврилова
Каждому, кто прожил долгую жизнь, много повидал, хочется рассказать о событиях, свидетелем которых он был, интересных случаях, поделиться накопившимися мыслями и впечатлениями.
Такое стремление было и у мелеузовца Николая Николаевича Гаврилова. Его уже нет в живых, но семь лет назад он принес в наш краеведческий музей тетрадь своих воспоминаний и сказал: «Может быть, кто-то перепишет».
Под разными заголовками идут одно за другим краткие – то лирические, то драматические, то комические повествования о быте, обычаях жителей села Мелеуза в давно прошедшие времена. Н. Н. Гаврилов записал в этой тетради не только свои воспоминания, но и рассказы предков. Автор был наделен несомненным даром облекать события в художественную форму, находить точные слова для их описания и выражения чувств.
Сегодня мы предлагаем истории из старой тетради на суд читателей.
ДОРОГА
По рассказам предков, два столетия тому назад, крестьяне, жившие в центральных губерниях, вынуждены были покинуть родные места и стать переселенцами.
Снимались они по нескольку семей и со своим домашним скарбом, скотом и необходимыми в крестьянском хозяйстве орудиями производства двигались на восток, в надежде на лучшую жизнь.
С грустью прощались они с родными полями и лугами, могилами предков, по заведенному обычаю поминали хлебом-солью, клали ломтики хлеба на их могилы.
Передвигались медленно и долго. Во второй половине лета, пока трава в поле не засохла. Становились на зимовку, косили сено, копали землянки. Весной, получив приплод от скота, вновь двигались в путь, к неведомому счастью.
МЕЛЕ-ВЕС
Как старики говорили, первыми поселенцами Мелеуза были чуваши. Их было семь семей. Они поселились на левом берегу речки Мелеузки, жили сначала в землянках. Тут по преданию, впервые и употребили слово «меле-вес». «Мелен-весе», означающее – конец, свершилось (остановились).
Когда весеннее половодье затопило их землянки, они переселились на правую сторону, подальше от берега.
В те времена избы были курные, то есть когда топилась печь, дым стелился как в бане по черному, за неимением кирпича печки клали из камней, а для выхода дыма в стене, наверху, вырубали дыру. Можно было бы из плоских камней сложить трубу, но тогда с печной трубы брали налог, а платить его было совершенно нечем.
ТЫ, ИЗВОЗЧИК, ТРОГАЙ. ТРОГАЙ СТОЛБОВОЙ БОЛЬШОЙ ДОРОГОЙ…
Чуваши в основном занимались земледелием. Но земли у мелеузовских крестьян было немного. Они кроме зерновых, сеяли лен и коноплю — материал, для производства холста. Одежду и обувь изготовляли для семейства сами.
В свободное от крестьянских работ время жители нанимались в извоз. Отец держал двух надежных лошадей, имел для них крепкую сбрую – гордость извозчика. В извоз ездили обычно артелью. У обозчиков были постоянные места расположения вдаль тракта, признанные обществом. Там курились костры, паслись лошади. Несколько семей в Мелеузе издавна возили почту. Деды, отцы и сыновья по наследству занимались ямщиной.
УРАГАН
Это было в 1897 году. В один из летних дней нежданно-негаданно из «гнилого угла» (юго-запад) появилась черная туча.
Подгоняемая ветром она быстро выросла и заслонила белый свет Ураган обрушился на все живое и неживое – сносил крыши домов и надворных построек, вырывая деревья с корнями, в поле градом бил скот, уничтожал посевы.
В это время мужики на лошадях вытаскивали из реки Белой бревна. От свирепого урагана они спасались под берегом, а тем временем ураган с градом погнал лошадей через речку, и там, в кустах, они простояли до конца свистопляски.
Этот ураган был ошеломляющим событием для всей округи. Он сорвал с церкви купол с крестом и бросил далеко к речке Каран. Церковь восстанавливать не стали, а построили рядом другую.
Такого урагана старики отродясь не видели.
ЛАРМА ХЕРЕ (ПОСИДЕЛКИ)
В давние годы зима для деревенских женщин являлась сезоном пряжи нитей из волокна и ткании холста.
Существовал такой обычай – приглашать взаимно своих родных к себе на посиделки, на неделю-две.
На посиделках почти до полуночи девушки, и женщины пряли, вели задушевные песни. Вечером пряхи отправлялись за водой на речку. Там у проруби, – как у колодца, не торопясь уходить, делились накопившимися за день думами.
В праздничные дни устраивали вечерки. Один раз в году гадали – кидали валенки через ворота, бегали на развилку дорог, смотрели в колодец. Но развлечения были редкими. Пряхи торопились сделать свое дело вовремя. Скоро в избу затащат ткацкий станок. До этого надо вымыть нити. Это тоже большая работа.
Весной запахнет, пока снег не растаял, холст белят – расстилают на ноздреватом весеннем снегу. Это время, (когда сверху теплое солнце, а снизу мягкая снежная влага). В теплую погоду от холста пар идет. После этого получится белоснежное полотно – гордость хозяйки, богатство семьи.
(Продолжение следует).
ЩЕПНАЯ УЛИЦА
На реке Белой была обширная пристань леса крупных лесопромышленников. На Щепной улице (ныне Смоленской) жили мастера по дереву -колесники, бондари, пильщики. плотники и другие мастера.
Поэтому в Мелеузе большую площадь занимал Щепной базар, на котором шла бойкая торговля деревянными изделиями, начиная с деревянных ложек. Тут же были долбленные липовки, чиляки из бересты, бураки, а на берегу – срубы и круглый лес.
СМОЛЕНСКАЯ УЛИЦА
На одной из улиц Мелеуза при копке колодца на глубине одного метра обнаружен был снаряд. Саперы вывезли го за город и взорвали. Так, спустя больше полувека, раздалось эхо гражданской войны.
В годы гражданской войны мне было 6 – 7 лет. Помню те тревожные дни. Белогвардейцы, поспешно отступая за реку Белую, подожгли за собой деревянный мост. Красноармейцы вступили в Мелеуз и началась перестрелка.
Один снаряд упал на карде нашего соседа, дяди Тимофея, но зарылся в навоз и не взорвался.
Ночью, когда затихла стрельба, нас, ребятишек, увезли в лес, за горк Кэкук (западнее х. Рассвет). Когда через несколько дней мы вернулись домой, то увидели, что улицы Мелеуза заполнили военные. На Щепной улице квартировал Смоленский полк. Впоследствии за ней закрепилось название Смоленской.
Представители Советской власти и Красной Армии объявили мобилизацию. Мобилизованные отправлялись в путь в своей одежде и в лаптях. За колонной в нескольких рыдванках везли лапти.
ПОЖАР-ЛИХОДЕЙ
В 1919 году, в хлебоуборочную страду, в полуденную жару мы с братом и друзьями пошли в поле. Далеко отойдя, оглянулись. И – о, ужас! Мелеуз был окутан страшным густым дымом, в середине – огромный костер.
Мы побежали в село, где превращался в пепел наш детский мир, наша радость, пожар прошел уже сквозь Мелеуз, догорали остатки изб да навоз на кардах. С полей верхами и на телегах приехали люди, но остановить огонь были не в силах.
Речка Мелеузка защитила другую сторону села. Там стояли телеги с зерном и домашней утварью, на возах сидели лети и немощные. Все живое тянулось к реке.
После страшного пожара жители побогаче отстроились, но многим была уготовлена другая участь. Пожар вместе с послевоенной разрухой сломил не одну семью.
Зимой, в холодных лачугах многие заболели, умерли. Умер от тифа и мой отец. Мы осиротели.
(Продолжение следует).
ГОЛОДНЫЙ ГОД
Весной и летом 1921 года не выпало ни росинки. Разразилась небывалая в памяти сторожилов засуха. Земля накалилась и ходить было трудно, а в те годы дети крестьян ходили летом только босиком.
Всходы посевов постепенно гибли и ко времени уборки от них оставались редкие стебли с тощим колоском. Оказались ненужными даже серпы – стебли выдергивали вручную, с корнями, чтоб хоть так связать снопы. Мы собрали 8 пудов зерна.
В нашей семье борьбу с голодом вела умудренная жизнью мать. Ей было тогда 50 лет.
Летом по низовьям и оврагам оврагам мы собирали лебеду и древесную кору. Все это толкли в ступе, добавляли горстки из тех 8 пудов зерна. Корову – тоже в котел, чтобы нас 7 душ до подножного корма дотянуть и лошадь сохранить. В крестьянстве без лошади – значит, батрачить.
Только для Пети пекли лепешки. Пете, сыну моего старшего брата Григория, было два года. Он сидел обычно на нарах, привязанный веревкой к стене, чтобы не мешал матери. Бледный, с большим животом от затирухи он непрерывно тянул: «Мем-мем-мем»…
В начале зимы для голодающих детей-сирот открыли пункт одноразового питания. В числе счастливчиков, получавших варево из мерзлой картошки и кусочек черного хлеба, был и я.
Всеми силами Советская власть помогала людям одолеть голод. Весной 1922 года привезли зерно кукурузы. Народ заметно ожил. Однако многие жилища остались после этой зимы пустыми.
СЧАСТЛИВАЯ ПОРА – ДЕТСТВО
После голодного года в 1924 году наша мать все же накопила денег на корову. Сколько было радости дли нас, ребят – ведь это кормилица наша.
Постоянными моими товарищами были Роман, Маркел, Осип, Борис. С Маркелом и Осипом мы встретились, когда пошли в школу. Возвращаясь с уроков, они частенько колотили друг друга, а потом завязали дружбу.
Учеба в школе с началом посевной отменялась. Осенью занятия тоже задерживались. Шла молотьба, а то пастух бросит пасти стадо, а скотина ревет, рвется, и мы идем пасти своих коров в луга. Вот где раздоллье особенно в теплую погоду. Играли в лапту, гоняли шар. Костер не затухал, пекли картошку.
С наступлением летних каникул мы опять были как на крыльях. Среди реки Белой стояли два – острова. На один из них большой, где росла хорошая трава, мы гоняли лошадей в ночное. Обычно после полевых работ, в сумерках переправлялись на лошадях на остров. Под, раскидистыми осокарями рассказывали новости, придумывали небылицы. Но особенно нас занимал разговор о конокрадах.
ПРИРОДА
С трех сторон Мелеуза было много озер, родников, болот, кочкарников. Туда частенько бегали жители с веревками – вытаскивать тонущий скот. Из многих оврагов один большой тянулся с севера и впадал в Мелеузку, по весне наполняя ее талой водой. Следы оврага и сейчас видны.
Вдоль всего Оренбургского тракта были высажены березы в четыре ряда с каждой стороны. По тракту, покрытому камнями и гравием, ездили только в распутицу и зимой, все остальное время года – по обочине, между берез, где пролегали мягкие и удобные для неподкованных крестьянских лошадей земляные дороги.
Весной мы, ребятишки, бегали к березам попить сладкого березового сака. В наши годы этим деревьям было бы по 140-150 лет. Но постепенно березы вырубили, а тракт местами был засажен другими породами деревьев, а местами оголился.
К западу и к югу от Мелеуза шли крестьянские поля. На целинных лугах у горы Кэкук цвело множество полевых цветов, наполняя запахом меда пространство между гор. Красовались березовые рощи, на холмах раскинулись заросли вишни, тутовника, чилижника. Здесь росли самая крупная земляника и костяника. У подножия крутой горы протекал родник.
На длинной горе жили тушканчики. Рано утром они маленькими лапками, как руками, «умывались». Это было занимательно. Они и свистели, как мальчишки.
БЕЛОЕ ЧУДО
Весной 1929 года (тогда колхоза еще не было) я боронил свой участок земли. Отсюда хорошо была видна вся прибельская низменность и полоса реки Белой. Но, занятый своим делом, я и не думал смотреть туда.
Вдруг раздался гудок. Взглянув в сторону реки, я увидел чудо. Величиной с большой дом медленно двигалось вверх по реке белое чудо и еще раз загудело – встречайте, добрые люди!
Это был пароход. Люди бежали к нему со всего Мелеуза, Такого красавца мы видели в первый раз. И теплый весенний день сам по себе превратился в праздник.
Пароход привез товары и сортовые семена для первой коммуны имени Ленина в село Бугульчан.
КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ
На стыке 1929 – 1930 годов началась организация колхозов во всех деревнях и селах. Немало труда пришлось вложить первым колхозникам в это новое дело.
Помню первого председателя Мухамадея Рахматуллина. Он был добросовестным организатором. Сберегая лошадей, председатель всегда ходил пешком и всюду успевал. Также трудились и его соратники. Это были двужильные люди, партийные и беспартийные ленинцы, борющиеся за установление нового села.
В октябрьские дни подводились итоги первого колхозного года. В колхозе устроили торжественный праздник. Был хороший общий обед. Люди искренне радовались первым достижениям.
САМОЛЕТ НА АВТОМАШИНЕ
В южной части Мелеуза в одном из дворов была контора автобазы. В августе 1933 года из ворот этого двора выехала бортовая автомашина и понеслась по полю.
Это поле служило временным аэродромом. Сюда изредка приземлялись маленькие самолеты. Шофер, видимо, об этом не знал. Самолет шел на посадку и летчик не видел машину.
И надо же такому случиться – самолет совершил посадку на мчавшуюся автомашину. К счастью, пострадавших не было.
На этом записи Н. Н. Гаврилова заканчиваются. На последней странице тетради записано четверостишьем
Полынь — трава горькая,
Да лекарство хорошее,
Жизнь прожита трудная,
Трудная, но счастливая.
ПЕРВЫЙ ПОЛЕТ
Федоров, Г. Первый полет [Текст] / Г. Федоров
// Путь Октября. – 1985. – 30 ноября. – С. 4.
Прочитал в газете «Истории из старой тетради» Н. Н. Гаврилова, последняя из них «Самолет на машине» знакома и мне. Хочу сделать к ней некоторые дополнения.
Мы, в том 1933 году ученики, ходили с хутора Каран в школу и из школы около аэродрома, находившегося на нашем пути, видели, как садятся самолеты и всегда останавливались на них посмотреть.
Техник, обслуживающий самолеты, стал доверять нам помогать ему при заправке. Потом научил нас встречать самолеты у посадочного пункта «Т», что мы всегда с радостью выполняли. Посадочный знак «Т» представлял собой материал из белого полотна шириной до полуметра, сшитый буквой «Т». Длина знака составляла около 4 метров.
Когда произошел этот случай, я дежурил у посадочного «Т». Летчик, фамилия его была Васильев, вёл – самолет на посадку. В это время на аэродром на скорости вылетела машина и понеслась почти в одном направлении с самолетом.
Техник, обслуживающий аэродром, отлучился по служебным делам и поручил нам встретить самолет. Знак «Т» перед посадкой укладывался короткой поперечиной в сторону, откуда дул ветер. Но мы знали, если самолету угрожает опасность при посадке, знак «Т» надо сложить в форме креста. Летчик, увидев белый крест, немедленно должен был вести самолет на второй или третий круг, пока не будет ликвидирована опасность.
Но все случилось так быстро, что я, а было мне тогда 16 лет, не смог, правильно среагировать и сделать крест, а кричал и махал руками шоферу машины, чтобы он остановился или ехал в сторону. Как выяснилось позже, мои знаки он видел, но значения их не понял. В кузове машины находились пустые железные бочки, а в кабине сидели три человека.
Когда самолет задел колесами за бочки, словно раскат грома раздался, и две бочки вылетели из кузова. Самолет, смяв кабину машины, потащил ее по аэродрому. В это время шофер засигналил. Самолет сполз с двигателя машины вперед и ткнулся «носом» в землю, подняв хвост, как свечу. Я бросился к самолету, но, увидев вылезшего – летчика с разбитым в кровь носом, несколько оробел.
Летчик, ругаясь, открыл дверцу машины и вытащил шофера и второго пассажира. Вскоре появился и наш техник. А к самолету уже бежали люди cо всего села.
Вскоре из Уфы прибыли еще два самолета. Самолет был отремонтирован. А нам, мальчишкам, вторым моим напарником был Богомолов, имени его я не помню, как активным помощникам предложили сесть в кабину самолета и пролететь над Мелеузом. Мы, конечно, не отказались.
Вот так и закончилась непредвиденная посадка самолета на автомашину.
Г. ФЕДОТОВ.