Кураева, О. За все заплачено [Текст] / О. Кураева
// Путь Октября. – 1997. – 30 октября. – С. 2.
Справка о реабилитации
Кучербаев Гатаулла Гатиатович, 1895 года рождения, родился и проживал в д. Акназарово Юмагузинского (ныне Мелеузовского) района. Колхозник 22 августа 1937 года постановлением Тройки НКВД БАССР по ст. 58 п. 10 УК РСФСР приговорен к ВМН (высшей мере наказания) — расстрелу. Приговор приведен в исполнение 28 августа 1937 года.
На основании Указа Президиума Верховного Совета СССР om 16 января 1989 года «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-40-х и начала 50-х годов» реабилитирован прокурором БАССР 6 мая 1989 года».
И рядом в «деле» — свидетельство о смерти, где ровным красивым почерком указана ее причина: «расстрел по необоснованному обвинению.» Немыслимо, необъяснимо, страшно.
Таких документов в районной комиссии по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий — сотни. Кипы толстых папок с подшитыми одна к одной бумагами: свидетельствами о смертях, рождениях, браках, справками о реабилитации. Подряд: «Приговорен по ст. 58 п. 10 к 10 годам концлагеря», «десять лет концлагеря, пять лет лишения политических прав» … За что? Ответ с сегодняшней точки зрения невероятен — за то, что хотели жить хорошо. За то, что имели землю, дом и баню, и сараи, лошадей и коров по несколько голов, овец и птицу, сельхозинвентарь. Просматривая эти документы, поданные в комиссию уже престарелыми детьми некогда раскулаченных крестьян, удивляешься — не так уж бедно жила деревня к началу 30-х годов: в хозяйствах и скот имелся, и постройки, и жнейки, молотилки, веялки, конные грабли… Не у всех — это так. Чтоб собрать хозяйство, работать надо было от зари до зари не год-два — из поколения в поколение. Куда проще: отобрать и поделить. А «мироедов-кулаков» с женами и кучей детей либо по этапу, либо — мужей в лагерь, а семью — в нищету.
«В Сибирь зимой в вагонах везли, раз в сутки воды давали, об еде и говорить не приходилось… Весной в Красноярске погрузили нас на баржи, без нар, на голом дощатом настиле, под которым плескалась вода и повезли на север… Настил заливало, и мы спали тогда стоя, «обнявшись, как родные братья». Кормили раз в сутки мутной баландой и подмороженным картофелем. На палубу нас не пускали, и оправлялись мы в бочки, которые погружены были вместе с нами, под рыбу. Где-то, на какие-то сутки, не помню, начался шторм, нас било бочками, катало по утробе баржи, выворачивало наизнанку. Мертвецов изорвало в клочья и смыло месиво под настил. Почти месяц шли мы до Дудинки. Наконец, прибыли, по колено в крови, в блевотине, в мясной каше, и голый берег Заполярья показался нам землей обетованной.»
(Виктор Астафьев. «Царь-рыба».)
Мария Ивановна Евченко пишет об отце, Иване Ильиче Яковлеве из д. Варварино. Семью раскулачили в 1931 году. Яковлевы имели дом, постройки, 5 лошадей, 4 коровы, ригу, жнейку, молотилку. «Как отца забрали, пропал без вести, где он находится, не знаю. Мать умерла на поселении в Дуванском районе, поселок Ульбараш».
Семья Павла Алексеевича Носова из д. Конаревки — сосланы на строительство моторного завода в Уфе, далее — в Белорецкий район: Сняты с учета на поселении в 1947 году — десять лет приговора растянулись на все 17. Дом с постройками, сельхозинвентарь, скот разобраны, растащены.
Михаил Иванович Куприянов из с. Воскресенское в 1930 году сослан с семьей в Томскую область, Тегульдетский район, снят с учета в 49-ом. В 1991 реабилитирован. Отобраны дом, новый сруб, жнейка, молотилка, веялка, лошади 3 головы, коров — 2, птица… В справке о реабилитации отмечено: «Сведениями об имуществе, изъятом при выселении, не располагаем».
Принято считать, что политика делается «наверху», а от нас, «маленьких» людей, ничего не зависит. О, нет. «Наверху» политика проговаривается, а делается она в каждом отдельном месте конкретными, обыкновенными людьми. Более тысячи человек подверглись в 30-е годы репрессиям только в Мелеузовском районе. Это значит, тысяча и больше «маленьких» людей написали доносы, прошли по домам, выбрасывая из пятистенков в сараи и бани тех, кто жил лучше, то есть работал больше, кто не пропивал урожай на год вперед, не митинговал, а пахал. Задумаешься, ради политики ли проводились раскулачивания, когда осужденные иной раз через год, а бывало через месяц-другой возвращались домой, а имущества своего найти уже не могли.
«Я иногда радуюсь, что не стал священнослужителем. Как бы я молился богу, который насылает на нас такое? За что? Разве мы более других народов виноваты в земной смуте или нас бог карает за покорность, за слепоту, за неразумный бунт, за братоубийство? Может, господь хочет нас наглядно истерзать, измучить, озверить, чтобы другие народы забоялись нашего безверия, нашей беспутности, разброда. Мы жертвы? Мы на заклании? Но, Господь, не слишком ли велика твоя кара! «
(Виктор Астафьев. «Царь-рыба».)
Порфирий Игнатович Сычков из д. Дарьино — на спецпоселение с женой и детьми при строительстве моторного завода в Уфе. Галяутдин Минигуллович Ихсанов из д. Мутаево — сослан в северный край в 1930 году… Сотни имен только здесь, в маленьком районе. Миллионы — по всей стране. Их руками создавалось то, чем гордилась страна: заводы, дороги, каналы, они добывали руду и валили лес. Это они фактически построили базу социализма в нашей отдельно взятой стране. И по этой причине — хотя бы по этой — не стоит усмехаться над «достижениями» экономики СССР особенно предвоенных, военных и послевоенных лет. За них заплачено столько, что нам и не снилось. .
О. Кураева.