Карьера Аркадия Федюнина

Поспелов, С. Карьера Аркадия Федюнина : рассказ  / С. Поспелов. – Текст : непосредственный

// За урожай. – 1961. – 28 июля – С. 3.

 

   Аркадий Петрович Фе­дюнин суетливо двигался по комнате, хватался за голову, тер виски, мучил­ся как от зубной боли, разговаривал с собой…

   – Нечестный человек, хозяйство развел, жена торговка, минимум не вы­работала… Дарья!

   – Зачем я понадоби­лась? – отозвалась из кухни жена.

   – Раз зову, значит, нуж­но! – крикнул Аркадий.

   – Вот и я, – закрывая за собой дверь комнаты, – сказала Дарья.

   – Все цветешь, нали­ваешься!

   – А чего мне сохнуть- то. Чай мы живем при достатке.

   – Конечно, чего тебе. Принесешь беремя, так нет, возом волоки… А ведь люди-то не слепые. Все теперь, кончено! Ез­довым председатель предложил. Удивляюсь, гово­рит, почему вас до сего времени не судили. Это меня Доронин подвел, Доронин! По-соседству уважил!

   – Не мужик ты у ме­ня, а тряпица! – Дарья повернулась перед мужем своим полным телом и вышла.

   Аркадий Петрович, не­большого роста, с лисьими повадками человек. В на­роде держится на виду, ходит с опаской, словно боится, как бы не оступиться. При разговоре смотрит себе под ноги, как-будто ищет на земле потерянные им слова. Выдает он себя страдальцем за общественное дело. На собраниях и заседаниях любит козырнуть заумным словечком, хотя и сущно­сти его не понимает.

   На последнем заседании Федюнин разносил заведующего птицефермой.

   – Нужно корм подне­сти по методу, – выкрики­вал он, – с рационом, тогда и яйцо будет. Надо уметь, и делать все это с прилежанием. Породу знать…

   – В заведующие метит, – шепнул Доронину рядом сидевший счетовод.

   – Там же счетчик к каждой несушке не поставишь, полсотни она снесет или сотню. Что не мусор, то обязательно норовит наверх сплыть. Знающим себя выставляет.

   – А мусор на дно надо отправлять, – ответил Кузьмину Доронин.

   – Погрузишь его, а он опять поднимается. Председатель – новый человек в нашем колхозе, вот Ар­кадий Петрович и показывает себя в лучшей форме.

   В июне Доронин собрался на курорт. Перед отъездом к нему зашел Федюнин.

   – Старейшему члену правления и лучшему пчеловоду колхоза мое поч­тение! – присаживаясь на стул, улыбаясь, произнес Аркадий. – По соседству заглянул. Бригада сенокосилыциков привет прислала. Передай, говорят, oт нас пасечнику пожелание доброго пути и хорошего отдыха. Уважает, Матве­ич, тебя народ. Счастливчик. Завидую. Я вроде стараюсь, стремлюсь, а не получается. Болтаюсь вот сейчас объездчиком, а ведь хочется поработать по-настоящему… хоть бы добрым словечком когда замолвили…

   – А ведь вас, Аркадий Петрович, вроде никто и не обижает.

   – Как не обижают?..

   Шел Федюнин с прово­дов соседа и размышлял:

   – Как бы вы ни крутились, я своего добьюсь… А суе­ты на птичнике много бу­дет: корм привези, курам насыпь, утям тоже, яйцо собери и подготовь к сда­че. А работников на три тысячи несушек всего две женщины. Матрену Абра­мовну выставлю – язык у нее длинный. Свояченицу определю. Кормить, конеч­но, птицу будем. Зерна жалеть нечего – не свое ведь. Чем больше собе­рем, тем лучше – марка у заведующего будет и в кармане опять же не пу­сто. Дарья у меня чистая бестия, сбыть сумеет. Да и сам я не сегодня ро­дился…

  В последний день перед отъездом из Кисловодска Иван получил от жены весточку. Из письма он, узнал, что председатель вскоре после его отъезда на курорт уехал на какой-то семинар. Что частенько наведывается Аркадий Петрович, спрашивает ее, не нуждается ли она в какой-нибудь помощи…

   – Почву готовит, – подумал Доронин. – Значит, правильно тогда говорил счетовод. Наверное, пороги околотил у членов правления.

   Скорый поезд подходил к родным полям. Под однотонный стук колес Иван Матвеевич прикидывал: завтра день на домашние дела затрачу, иначе Кузьминишна обидится. Конечно, в правление загляну, а потом и на пасеку.

   Сосед, наверное, топливом на зиму обеспечился. Жена начнет мне петь: «Проездил. Люди-то зимовать собираются…». Всегда он поганым примером служит. Живет же человек, ни чести, ни совести, кро­ме афиш на заборах ничего не читает, а современного человека из себя гнет. И как ни странно, руководящие посты все время занимает. На одном завалится, переталкиваем на другой. Пожалуй, так он и на птичник проберется, и пока не попадется, как хорек в капкан, так и будет шкодить… И вдруг, точно что-то осенило Доронина. Он улыбнулся, на сказав себе: «Проверим его метод, «замолвим сло­вечко»…

   На второй день после возвращения из здравницы рано утром Иван Матвеевич пошел в правление колхоза. Кроме счетовода в бухгалтерии никого не было. Доронин осведомился у Кузьмина о делах на пасеке, поинтересовался птицефермой.

   – Пчелы трудятся, – ответил счетовод. – Уже первая качка была, тридцать два центнера и шесть килограммов медку нака­чали. Восемнадцать семей отроились, на приход по­ставили. Заведующий птицефермой стар уж стал, второе заявление подал, чтобы освободили. Дела там особо не изменились если не считать того, что пополнение имеем: три тысячи утят завезли. Кан­дидат в заведующие председателя поджидал. А он третий день как прибыл из командировки.

   – Константин Николае­вич там? – Доронин по­казал на дверь кабинета.

   – Да, – подтвердил сче­товод.

   Иван Матвеевич напра­вился к председателю…

   Ксения Кузьминична убирала квартиру, спеши­ла на свинарник.

   – Если не поедешь, Ва­ня, на пасеку, – говорила она, – подремонтируй бадью да плетень на задах по­правь. Откормочники мои любо посмотреть какие. Тороплюсь я. Еду, им сей­час время задавать. Если хочешь, зайди, полюбуйся. А то я слышала, послезав­тра триста голов сдавать будут.

   – Ладно, загляну.

   – А ты чего это так говоришь? Словно одол­жение какое делаешь, не хочешь, не ходи. Живот­ные меньше беспокоиться будут, – вспылила Кузь­минична.

   – Да ты не горячись, Ксюша. Я о другом ду­мал.

   – О чем же ты о дру­гом-то думаешь, когда разговариваешь со мной? На этом курорте тебя как будто подменили. Только заявился, ещё с женой добрым словом не обмол­вился, сразу же в правле­ние. Уж ладно ли с тобой?

   – Я думал, что ты дол­го не придешь, а одному сидеть скучно.

   – Скучно? Уж больно, видимо, там тебя веселили.

   – Знаешь, Ксюша, да­вай об этом не будем. Ты лучше скажи мне вот что: у нас ни одна из кур не клохчет?

   – А это зачем тебе?

   – Нужно.

   – Прошлогодняя клушка-рябушка просто замучила. Чего я только с ней ни делала. И холодной водой поливала и под корзиной держала, а как выпущу, хоть на подкладыш, а садится.

   – Ну вот я хорошо.

С. Поспелов.

Сахарный завод.

(Окончание в след. номере).

 

Поспелов, С. Карьера Аркадия Федюнина : рассказ  / С. Поспелов.

– Текст : непосредственный

// За урожай. – 1961. – 2 августа. – С. 4.

(Окончание)

 

   – Это как же хорошо? Наседку не собираюсь садить, значит, даром всю зи­му кормили. Исхудает она и нестись не будет.

   – Ладно, Ксюша, не сер­дись, – нарочито ласково говорил Доронин. – проживем без яичек рябушки. Ты меня уважаешь как мужа, или так себе?

Кузьминична посмотрела в глаза мужу, я в них чер­тики прядают.

   – Вижу, чего-то опять придумал!

  – Ничего особенного, – ответил Иван. – Скажи, поддержишь?

   – Это как же поддер­жишь?

  – А очень просто. Если бу­дешь разговаривать с женой Федюнина, то побахвалься, скажи ей, что Иван с ку­рорта привез курицу, кото­рая несет по три яйца в день, но только яички не стандартные. Райсоюз в за­куп не принимает.

  – Сумасшедшим тебя на­звать – обидишься. А здра­вый муж не будет учить жену такой глупости.

  – Ксюшенька! Так это ж на пользу дела. Прошу те­бя! Может, и так обойдется, но на случай!

Сколько ни уговаривал Иван Матвеевич жену, но Кузьминична не дала согла­сия участвовать и непонят­ной затее мужа. Доронин ре­шил действовать в одиноч­ку.

   Как только вышла Ксения из дома, он следом за ней отправился в сарай. В одном из гнезд нашел притаившуюся наседку. Сразу же приступил к делу. Место, где сидела рябушка, не понравилось Ивану Матвеевичу. С особым старанием он смастерил новое гнездо и закрепил его против дверей на стенке сарая.

   Не откладывая дела в дальний ящик, он пошел к Илье Фомичу и попросил одно утиное яйцо. Остальные крупные, но поменьше одно другого, подобрал куриные и уложил их в гнездо. Когда все было сделано, Доронин переселил на эту драгоценную кладь наседку.

   Довольный сделанным, Иван Матвеевич потер ла­донь о ладонь, усмехнув­шись, крякнул и, подкрутив седые усы, сказал: «Оказия готова». Ремонт бадьи и плетня времени у Ивана отнял немного. В четыре часа дня, принаряженный, с газетой в руках, он вышел за поро­та и сел на лавочку.

   Ждать соседа Доронину долго не пришлось. Не лю­бил он задерживаться на работе: домашние дела не позволяли. Аркадий Пет­рович с папкой в руках легкой поступью шагал по улице. Заметив соседа, Федюнин, улыбаясь, подошел к нему и сел рядом.

   – Похорошел, поправился, Матвеич. На пользу премия пошла.

   – Чувствую себя хоро­шо, – ответил Доронин. – В таких условиях как не поправиться. Только вот от излишних прогулок культя немного побаливает.

   – А у нас тут особых перемен нет. Устал. Обмер кормов производим. Третий день возимся. – Аркадий показал на папку бумаг.

   – Судя по сводке в га­зете, по району выше среднего держимся. Я, брат, ин­тересуюсь. А по продаже яиц неважно выглядим…

   – Все обгонят, если мы будем так дело вести, – с злорадством сказал Арка­дий. – Я на заседании об этом говорил. Руководителя туда нужно. Вяло Кузьма дело ведет. Крутиться на­до…

   – Будучи на курорте, задумывался я над этим. И прямо скажу, не только за­думывался, но и занимался.

   Аркадий Петрович насто­рожился.

   – Санаториев там много. Народу лечится тысячи, – продолжал Доронин. – А без хорошей еды хоть залечись, поправа маленькая. Всему голова – добрая пища. А основной продукт – мясо да яйца. Кормят – чего ду­ша твоя желает. Глазуньи всякие, окрошки, а надо те­бе десяток в смяточку или больше – подадут, и все свеженькие. Так вот, я наблюдал и видел, сколько потребляется там этих яичек и невольно задумался: где же их берут? Через дружка одного узнал, что близ города особые птице­фермы содержатся. Куры та­кие выведены, что в день каждая по три штуки несет.

   – Это что-то невероятно, – усомнился Аркадий Петро­вич.

   Как невероятно? Я тоже пока своими глаза­ми не увидел, не верил. Слыхал, что путем регулирования светового режима обыкновенные куры по два яйца в сутки несут, а чтоб по три, тоже сомневался. А куры почти обыкновенные, рябые, немножко побольше и пошире в спинке, чем на­ши. Яички несут разного калибра: одно крупное, вро­де утиного, следующее по­меньше, но больше чем у беспородных кур. Настояще­го стандарта пока не доби­лись. На курортах райпо­требсоюзов нет. Яички све­женькие прямо с ферм на кухни доставляют. Все опре­деляют по назначению: круп­ные в стряпню разную идут, а которые ближе к стандарту, в натуральном виде подаются.

   – Вот это да-а! – про­изнес Федюнин. – Разве у нас такого добьются?

   – Чтобы убедиться, – про­должал Доронин, – поехал я па ферму. Заявился к уп­равляющему, отрекомендо­вался, что заведующим ПТФ в колхозе «Новый свет» тру­жусь. Нечестно поступил, соврал, что заведующим, думаю, это для эффекта. Начальник сказался обхо­дительным. Фаетончик ему подали. Посадил он меня рядышком и подались по хозяйству. Подъехали к ку­рятникам – а там! Птицы этой и счету нет. И все но­вой породы. Осмотрел по­мещения, ознакомился с по­рядками и прямо скажу: есть чему поучиться. Когда уезжать стал, начальник сказал мне: «Могу курочку и петушка подарить для развода».

   Федюнин резко поше­велился, хотел, видимо, спросить что-то, во воздер­жался.

   – Я, конечно, поблаго­дарил за уважительность и дал согласие принять в дар эту драгоценную птицу. Но, думаю, как я ее довезу. А он, словно понял мою дум­ку, и говорит: «Не тужите, мы специальную клетку для них сделаем. И кормом на дорогу обеспечим». Человек он оказался обстоятельный: как сказал – так и сде­лал… В дороге, конечно, мучения было порядком. По железной дороге везти не­удобства большие, да и дол­го, решил самолетом. С та­ким грузом при посадке плохо, возражали, но инва­лидность моя помогла. – Иван потрогал костыль. – уступают нашему брату…

   Клеточку я вам сейчас покажу. Доронин поднялся с места, придерживаясь за ворота, вошел в калитку. Через несколько минут он принес легкий деревянный ящик с плотным днищем, и    редкими стенками, с перегородкой внутри.

   Аркадий Петрович взял у Доронина клетку, долго осматривал ее и, наконец, возвратил пчеловоду.

   – Ничего не скажешь, – подумал он, даже и помет сохранился. – А где же и сейчас эта курочка? – спросил Федюнин.  

   – В сарае. Вместе со своими держим. А петух – настоящий забияка, всех соседских переколотил. И вашему, наверное, досталось.

   – Курочку – то вы мне, надеюсь, покажете?

   – Это можно, – сказал Иван. – Пошли.

   Доронин привел соседа в сарай.

   – Все еще на гнезде си­дит, третье, наверное, несет. Мы ее того, для осмотра потревожим. Иван Матвеевич взял из гнезда курицу и посадил ее у ног Федюнина. Рябушка нахохлилась и, отряхнувшись, убежала под ясли.

   – Видел, какая спина широкая? Это, брат, порода сказывается.

   – Да, курица, похоже, под­ходящая, – ответил сосед.

   – А яички какие несет, полюбуйтесь!

   Аркадий Петрович подошел к гнезду, взял нагретые рябушкой яйца, внима­тельно рассматривал их, взвешивал на ладони, ложил на место и снова брал и, наконец, сказал:

   – Да, птица стоящая!

   А сам прикидывал: догово­рюсь с председателем, чтоб в командировку на­правил. Сотни две привезу колхозу для развода и себе десяточек выкрою, а потом и на птицеферму.

   – Адрес – то ты, Мат­веич, помнишь?

   – Как же, знаю.

   – А газетку со сводоч­кой, что читал, можно взять?

   – Пожалуйста, возьми.

   Вечером Федюнин долго толкался в правлении. Вы­жидал, когда останется один председатель. А народ приходил и уходил. Сначала зашли в кабинет бригадиры и механик, а потом колхоз­ники, видимо, по личным делам.

 Наконец, дождался и Ар­кадий Петрович. В десятом часу вечера он сидел у председателя, обливаясь хо­лодным потом, доказывал:

   – Никаким транспортом я не торговал и пьянствовал не больше других, с бригадиров меня сместили незаконно. Партийному се­кретарю не по нраву при­шелся. Я человек прямой и все начистоту.

   – А кладовщиком – все прямо и начистоту было? – спросил председатель.

   – Недостачи у меня не было.

   – Слышал, что не было. Вместе с заведующим тока «работали»: на влажность и на мертвый отход списывали.

   Я тут не причем.

   – Объездчиком постави­ли – лугами торговал, да, видимо, мало показалось, целыми стогами начал сплав­лять. Ты как клещ присо­сался на здоровое тело. Ду­маешь и конца не будет!

   – Все это неправда, нагово­рили вам.

   – В заведующие фермой не годитесь. Туда нужен че­ловек честный, знающий дело. А кур пока таких не выведено. Иван Матвеевич решил проверить, как вы в породности разбираетесь.

С. Поспелов.

Сахарный завод.