подготовила Л. Макеева
Библиографический семинар
– Зачем что-то знать о периодике? Она и так всюду перед глазами. Поутру почтовые ящики каждой квартиры заполняются газетами и журналами, киоски кишат разными изданиями на любой вкус!
– Все это верно. Читать газеты и журналы умеет всякий, но как их делают, знают далеко не все…
«Газеты, как и некоторые другие крупные предприятия, интересны не столько тем, как они делаются, сколько тем, что они вообще существуют и выходят регулярно каждый день. Еще не бывало случая, чтобы газета содержала лишь краткое уведомление читателям, что за истекшие сутки ничего достопримечательного не произошло и поэтому писать не о чем. Читатель ежедневно получает и политическую статью, заметки о сломанных ногах, и о спорте, и о культуре, и экономический обзор. Если даже всю редакцию свалит грипп, газета все-таки выйдет, и в ней будут все обычные рубрики, так что читатель ни о чем не догадается…»
Так размышляет чешский журналист и писатель К. Чапек в юмореске «Как это делается?». Как совершается «каждодневное чудо»? «Каждодневным чудом» К. Чапек с истинным восхищением и любовью назвал газету.
Теперь с рождения к этому чуду привычны: шуршание газеты, как звон погремушек, – первые звуки, достигающие колыбели. Газетный лист – прекрасный материал для плоскодонных корабликов и шапок-треуголок. Таким он проходит сквозь детство.
Но представим себе глухое средневековье, дворец времен короля Артура – второй половины VI века нашей эры. Воображением писателя туда попадает предприимчивый американец второй половины XIX века. И… создает газету под заголовком «Еженедельная Осанна». С опаской и подозрением осматривают придворные первый, изданный в тысяче экземпляров выпуск.
– Что это за странная штука?
– Для чего она?
– Это носовой платок? Попона? Кусок рубахи? Из чего она сделана?
– Какая она тонкая, какая хрупкая и как шуршит. Прочная ли она и не испортится ли от дождя? Это письмена на ней или только украшения?
Они подозревали, что это письмена, потому что те из них, которые умели читать по-латыни и немного по-гречески, узнали некоторые буквы, но все-таки не могли сообразить, в чем тут дело. Я старался отвечать им возможно проще:
– Это общедоступная газета; что это значит, я объясню в другой раз. Это не материя, это бумага, когда-нибудь я объясню вам, что такое бумага. Строчки на ней действительно служат для чтения; они не рукой написаны, а напечатаны; со временем я объясню вам, что значит печатать…»
Этот отрывок из фантастической повести М. Твена «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура» помогает понять, какие чудеса смог воплотить лист, испещренный типографскими значками. Чудеса человеческой мысли, изобретательности, технической сноровки. Производство сравнительно дешевой бумаги началось в Европе лишь в XIII веке, печатный станок – создание XV века. Что ж удивительного, что придворные короля Артура так растерялись?
Они восклицали при виде «Еженедельной Осанны»: Тысяча! Какой огромный труд! Работа на год для многих людей!»
– Нет, работа на день для мужчины и мальчика», – отвечал предприимчивый янки, за что и был обвинен в колдовстве в полном соответствии с представлениями и нравами эпохи,
«Чудо» рождения газеты, кроме массовости, оперативности, всеобщей доступности публикуемых известий, связано еще с одним свойством, придворными короля Артура не замеченным: периодичность, выпуск информации через строго определенные интервалы времени. Именно эта особенность больше трогала К. Чапека: «Если даже всю редакцию свалит грипп, газета все-таки выйдет…».
За этой строкой много характерного для журналистской профессии: неуклонный производственный ритм работы редакций, срочность заданий, бессонные ночи и обязательные дежурства, спешная диктовка сообщений «в номер» и гонка к последнему рейсу самолета, доставляющего свежую газету в другой город. «Железная» ограниченность времени и места, поиск мысли, излет фантазии, «муки слова» – ведь без них не бывает творчества! – объединяются на Газетных страницах. Далеко не всегда это происходит гладко. Как ни странно, испокон веков и поныне стойко держится мнение о «не пыльном» деле журналистики. В. Маяковский изобразил такого «мыслителя»:
Нам бы работёшку эту!
Дело тихое, и нету чище.
Не то что по кузницам отмахивать ручища.
Сиди себе в редакции в беленькой сорочке –
и гони строчки.
Нагнал,
расставил запятые да точки,
подписался,
под подпись закорючку,
и готово:
строчки растут как цветочки.
Ручки в брючки,
в стол ручку, получил построчные – и,
ленивой ивой склоняясь над кружкой, дуй пиво.
Хотя сам великий поэт буквально мобилизовал себя в журналистику. С мая 1926 года до конца своих дней он штатный сотрудник «Комсомольской правды»: обсуждает планы номеров, читает редакционную почту, выступает на вечерах читателей. Бывали недели, когда без стихов В. Маяковского не выходило ни одного номера газеты, иногда появлялось по два, по три его произведения одновременно.
Потому-то, испытав во всех отношениях «лихорадку газетных буден», и мог поэт с полным правом сказать:
Если встретите человека белее мела,
худющего,
худей, чем газетный лист, – умозаключайте смело:
или редактор
или журналист.
Журналистика – завидная профессия. Но вряд ли правильно видеть в ней только легкие, приятные стороны: интересные встречи и яркие впечатления. Нельзя забывать о
сложных, трудных проблемах, стоящих перед работниками печати, об их ежедневной и ежечасной ответственности перед обществом.
– Журналисты говорят: «Газета – это история мира за одни сутки». Не слишком ли самонадеянно? На газетных полосах история текущего дня, написанная современниками тотчас по следам событий.
– Но событий безграничное множество. За какими из них пуститься вдогонку? Совершенно очевидно, что журналист не может полностью «продублировать жизнь» перенести на газетный лист абсолютно все, что захочет. Он обязательно ищет главное. А вот что в его глазах окажется Главным?
– Обоснованно ли к титулу журналистской профессии, добавлять эпитет «древнейшая»?
Судите сами: первые издания современного типа появились в начале XVII века – не так давно. Но и глубь веков уходит предыстория журналистики – обмен социальной информацией. Он столь же древен, как само человечество.
Два ворона сидят на плечах у Одина, верховного божества, и шепчут на ухо обо всем, что видят или слышат. Хугин (Думающий) и Мугин (Помнящий) так их прозывают. Он шлет их на рассвете летать нам всем миром, а к завтраку они возвращаются. От них то и узнает Один все, что творится на свете.
Таков прообраз вездесущих, любознательных вестовщиков, над которыми в просвещенном XVIII веке иронизировал философ Ш. Монтескье: «В этом письме я поговорю с тобой о некоем племени, которое называют вестовщиками: они собираются в прекрасном саду, где им всегда найдется чем занять свою праздность. Они совершенно бесполезны государству, и от того, что они наговорят в течении пятидесяти лет, получается, не больше толщ, чем вышло бы, если бы они столько же времени молчали. Однако вестовщики приписывают себе огромное значение, так как они беседуют о великолепных проектах и толкуют о важных вещах. Разговоры их основаны на вздорном и пустом любопытстве: нет такого тайного кабинета, в который они не притязали бы проникнуть; они ни за что не признаются, что чего-либо не знают; им известно, сколько жен у нашего августейшего султана, сколько он ежегодно производит на свет детей, и, нисколько не тратясь на соглядаев, они тем не менее осведомлены о мерах, которые он принимает, чтобы унизить турецкого императора и повелителя моголов».
Бессмысленная болтовня, праздное любопытство, назойливая настырность – так спустя полтора века после зарождения журналистики воспринимал дальновидный философ ее «творческие резервы».
В отличие от Щ. Монтескье древние мифы не иронизировали над «службой известий». Напротив, всеведение, всезнание, полная информированность считалась во всех мифологических, а впоследствии религиозных версиях неотъемлемой чертой божественного всемогущества. Бог Саваоф в «Божественной комедии» И. Штока, только тем и занимается, что запрашивает новости то у архангела, то у сатаны. Поистине неосмотрительно доверять единственному источнику – мудрость в том, чтобы их сопоставлять, а затем принимать «божественные» решения.
Покровителем «службы новостей» в греко-римской мифологии считался Меркурий-Гермес. Он сам занимал в штатном расписании Олимпа должность вестника, не расставаясь с крылатыми сандалиями. Вот, оказывается, откуда тянутся истоки журналистской профессии.
Еще одна версия происхождения журналистики принадлежит острослову К. Чапеку: «Я всерьез полагаю, что газеты так же стары, как человечество. Геродот был журналистом, Шахразада – не что иное, как восточный вариант вечернего выпуска газет. Первобытные люди, наверное, отмечали памятные события сооружением мегалитических построек – это было монументальное, но трудоемкое письмо. Египтяне высекали свои газеты на обелисках и стенах храмов. Представьте себе, что было бы, если бы каждое утро с Вацлавской площади развозили шестьдесят тысяч обелисков и каждый из них тянули шестьдесят волов!»
А если серьезно…
Свод найденных в новое время латинских надписей на стенах, надгробиях, памятниках насчитывает несколько десятков тысяч. Только со стен Помпеи списано около полутора тысяч. Нередко это похвалы тому или иному кандидату на выборную должность. Вроде такой: «Прошу, чтобы вы сделали эдилом Модеста». А рядом иное: «20 пар гладиаторов Децима Лукреция Сатрия Валента, бессменного фламина Нерона Цезаря, сына Августа, и 10 пар гладиаторов Децима Лукреция, сына Валента, будут сражаться в Помпеях за 6, 5, 4, 3 дня и накануне апрельских ид, а также будет представлена охота по всем правилам и будет натянут навес. Написал Эмилий Целер один при лунном свете». Это дословная копия надписи времен Нерона, I век н. э.
Какое отношение имеют подобные памятники к журналистике? По ним мы можем проследить, как формируется общественная потребность в гласности. Как эта потребность выражается и закрепляется в письменных текстах. Устное слово мобильно, эмоционально, но очень долговечно. Конечно, гонец, глашатай мог повторить известие несколько раз, мог выразить его символически, но мог и что-то забыть, что-то напутать.
В трудах древнеримских историков множество упоминаний о своеобразных бюллетенях, распространявшая в Риме под заголовком «acta». Биограф Ю. Цезаря Светоний рассказывает: «Получив консульство Цезарь первым из всех постановил, чтобы составлялись и публиковались как сенатские, так и народные ежедневные ведомости – «acta».
Историк Тацит в своих трудах нередко ссылается на известия, заимствованные из этих ведомостей. Они упоминаются в произведениях другого историка древности – Плиния.
Па основе этих ссылок можно восстановить существование двух типов публикуемых известий. Во-первых, что acta senatus, сокращенные протоколы заседаний сената – верховного правительственного органа Римской рабовладельческой республики. Помимо acta senatus, упоминаются аcta diurnа populi romani, что можно перевести как «повседневные известия для римских граждан». Периодичность появления «актов» была нерегулярной.
Известный римский философ Сенека составил нам такое свидетельство о содержании новостей. В своем моралистическом трактате «О благодеяниях» он писал: «Краснеет ли хоть одна женщина от развода с тех пор, как самые знатные и самые благородные матроны считают года не по консулам, а по числу мужей? Теперь, когда ни одни «акты» не обходятся без известия о разводе, они научились делать то, о чем часто слышали».
– Мы привыкли, что газеты выходят каждый день, а журналы значительно реже. Да и вообще газета и журнал заметно отличаются друг от друга. Но ведь разница не всегда была такой существенной? И сейчас есть как бы промежуточные издания типа «Недели». Мало кто знает, например, что еженедельник «За рубежом» – это газета. Зато еженедельный «Огонек» безусловно журнал, и это известно каждому.
Истинный родоначальник периодичности – ежегодник. Затем возникают «Relation semestrales», что означает «Сообщения за полгода». Позднее период изданий сокращается до двух недель, затем они становятся еженедельными. Вот один из заголовков лейпцигского полугодового сборника «Ярмарочные известия» – «Седьмое продолжение десятилетних исторических известий Грегориума Винтермоната, или Правдивое описание всех достоверных исрторий, которые произошли со времени прошлой новогодней лейпцигской ярмарки до нынешней пасхальной ярмарки 1671 года везде и всюду на свете».
Эти первые периодические издания кажутся нам удивительно неповоротливыми. Но журналистика ли тут виной? Она «поворачивалась» никак не быстрее, чем это позволяли средства связи: почтовая упряжка, скакун, несущий в седле гонца, караван верблюдов, доставляющий товары и известия через пустыню. И все же в заголовках первых преодолевших время изданий, постепенно сокративших сроки выхода до двух недель, а затем недели, а затем и одного дня, постоянно встречаются слова «Курьер», «Куранты», «Меркурий». Это подчеркивало срочность переданных новостей, происхождение от латинского корня curir – «бегать». Слово – «Курьер» в заголовке унаследовали сотни современных изданий во всем мире.
Происхождение слова «газета» принято вести от наименования серебряной венецианской монеты чеканки 1538 года. За такую цену жители Венецианской республики могли приобрести листок непериодических новостей, которыми специальные информационные бюро снабжали потребителей.
Минуло сто лет – в 1631 году в Париже начало выходить еженедельное периодическое издание под руководством медика Т. Ренодо. На его титульном листе значилось «gazette» – это слово с течением времени превратилось из существительного собственного в нарицательное – наименование типа периодических изданий. Правда, во многих западных странах газеты в наше время чаще именуются словом journal, что значит «ежедневник» или «дневник».
Издание Т. Ренодо не первая еженедельная газета в Европе. Родоначальники еженедельной газетной периодичности, а тем самым и современной журналистики в целом – «Аугсбургская газета» и «Страсбургская газета», обе они начали выходить в крупных типографских городах в 1609 году.
А родоначальник типа изданий, отличного от газет, – собственно журналов – увидел свет в Париже 5 января 1665 года. Его предпринял советник парламента Дени де Салло, человек разносторонних интересов и деловой хватки. Новорожденному дали солидное имя, его окрестили «Журнал ученых» («Journal des Sgavans»). Обращение к читателям провозглашало цели нового предприятия: сообщения об открытиях и изобретениях, описания научных опытов, аннотации новых книг. В одном из первых номеров «Журнала ученых» подробно обсуждается природа кометы, замеченной 1 января 1665 года и вызвавшей бесчисленные толки на страницах журнала. Первоклассные ученые XVII века Р. Декарт, П. Роберваль, А. Озу излагают свои концепции происхождения комет. Однако наряду с серьезными публикациями в журнале помещается сообщение с острова Мартиника о появлении «водяного человека с рыбьим хвостом» или известие о том, что в Польше родился ребенок с золотым зубом. Что ж, «необычайные» факты издавна работали на тираж.
– Главное различие между газетой и журналом, состоит в скорости, обширности и основательности известий. Девиз газеты есть новости, девиз журнала – основательность известий.
Основательность, то есть глубина анализа явления, широта и весомость обобщений, – качество журнальных публикаций. Для газеты же очень многое решает оперативность известий. Эти различия особенно четко проявились в период становления русской журналистики. Первое журнальное издание в России выходит в 1728 году, через четверть века после рождения первой газеты «Ведомости». Журнал – детище российской Академии наук, именуется «Месячные, исторические, генеалогические и географические примечания в ведомостях».
Он создан (и это особенно примечательно!) для расшифровки, объяснения, детализации тех сведений, которые сжато передавала окрепшая за двадцать пять лет газета «Санкт-Петербургские ведомости». Вот тетрадка «Примечаний» за февраль 1728 года. В начале публикации ссылка: «Зри нумер 7». Данный текст относится к сообщению, которое газета «Санкт-Петербургские ведомости» публиковала в седьмом номере. Кратко упоминается суть события – замечена комета, которая хорошо наблюдалась в одной из провинций Италии.
Газета лаконична: «12 дня сего месяца комета на небе явилась, после которой 16 дня жестокое трясение земли было. А 17 дня явилась-таки чрезвычайная звезда во образе креста, после которой еще другие разные небесные знаки видимы были».
Эта перепечатка зарубежного известия в – его «первозданном» виде основательно преобразуется, осмысливается на страницах журнала «Примечания». После отсылки к номеру газеты журнал пишет: «При сем случае намерены мы о кометах и протчих небесных знаках нечто упомянуть, дабы чрез то благочестивого читателя, которому бы таковые необычные видения соблазнию быть могли, из сомнения вывести». Дальше идет речь о естественной природе комет, о безосновательности связанных с ними суеверий.
Смысл сообщения заметно изменяется в журнальном варианте – это не просто извещение о примечательном случае, а стремление рассмотреть его причины и следствия, расширить научный кругозор читателя, достичь основательности публикуемых сведений.
Раннюю пору становления типов периодических изданий исследователи именуют эрой «персонального журнализма».
Это очень давние – не по календарным срокам, а по формам организации производства. Один человек нередко становится одновременно издателем-типографом, редактором и автором журнала или газеты. В подобной роли выступал, например, знаменитый английский писатель Д. Дефо. На свой страх и риск на протяжении девяти лет печатал он
в собственной типографии периодическое издание «Revue». В одном лице: издатель, редактор и автор – такие времена переживала журналистика любой страны. В России это время «Трудолюбивой пчелы» П. Сумарокова (1759 год), журналов «Трутень», «Живописец», «Кошелек» Н. Новикова (1769-1774 годы).
В Америке известным «персональным» журналистом был Дж. Франклин – старший брат знаменитого ученого и общественного деятеля Б. Франклина. Да и сам ученый начинал «взрослую» жизнь помощником типографа. Патриархальные времена профессии. М. Твен изобразил их так: «У нас была сотня подписчиков в городе и три с половиной в окрестностях; городские расплачивались крупой и макаронами, сельские капустой и вязанками дров, да и то не часто; и всякий раз мы с большой помпой отмечали это событие в газете – стоило нам забыть об этом, и мы теряли подписчика».
Действительно, подписчики были наперечет даже в крупных столичных изданиях начала прошлого века. И хозяева их не жалели бумаги для таких приложений: «Доводим до сведения, что на журнал имярек внесли подписную плату милостивые государи такие-то…» Далее следовал список – не по алфавиту, а по рангу с перечислением всех титулов уважаемых подписчиков. Не так уж сильно это отличается от сообщений о вязанках дров, вымышленных М. Твеном.
Борьба за подписчика требовала технического усовершенствования. «Больше информации в кратчайшие сроки» – как только основная часть издательских когорт встала под это знамя, «персональному журнализму» пришел конец.
Первое время, владельцы типографий делались журналистами вроде бы «по совместительству». Правда, не все и не всегда. Иоганн Гуттенберг, например, журналистом не стал, так же как и московский первопечатник Иван Федоров. Но любые усовершенствования типографского – производства тотчас влияли на журналистику. Впрочем, как и сейчас.
Изобретение книгопечатания, технического тиражирования информации в числе величайших открытий разума. Время изобретения – середина XV века – порог новой информационной эры в истории человечества.
«Порог» осваивался медленно. Более четырех лет понадобилось первопечатнику И. Гутенбергу, чтобы выпустить в свет два тома библии тиражом около двухсот экземпляров. Над ней работали шесть мастеров на трех типографских станках в течение 1452-1455 годов.
Параллельно первая типография издавала «мелкую» печатную продукцию: листовки, календари, бланки индульгенций. Но общая производительность труда печатни не превышал одной страницы набора на работника в день. Одна страница – это 42 строки, отпечатанные в две колонки изящным шрифтом, подражающим рукописным латинским литерам. Одна страница в день. Уже и при этих темпах предприимчивый типограф мог обеспечить издание еженедельной четырех-шестиполосной газеты тиражом в несколько сотен экземпляров. Но о газетах в ту пору еще не помышляли.
Сто оттисков еженедельных новостей. Кому они могут понадобиться в небольшом средневековом городке Майнце, где свершилось открытие Гутенберга? Горожане передавали новости из уст в уста быстрее печатников. А новости из дальних мест? Их можно было узнать, послушав богоугодный рассказ паломника, посетившего святые места, проповедь священника, где находилось место и для последних известий.
Преодоление информацией барьеров времени и пространства проходило долго, стоило большого труда. В эпоху средневековья время протекало медленно, гораздо медленнее, чем сейчас. История в ту пору, «могла ползти… с ужасающей медленностью». Почему? Потому, что весь производственный и бытовой уклад покоился на неторопливых ритмах. Для земледельца главная система отсчета – смена времен года от сева до уборки. Люди не пользовались часами – для ориентации вполне доставало движения солнца.
А скорости? Высшей вообразимой скоростью был кавалерийский аллюр. И в результате: весть о смерти Фридриха Барбароссы в Малой Азии достигла Германии через четыре месяца. Англичане узнали, что их король Ричард Львиное Сердце попал в плен, лишь через четыре недели. Обычный путь из Рима в Кентербери, например, длился около семи недель.
Так обстояло дело со сверхсрочными известиями. Для «текущего» иформирования хватало паломников, священников и междугородных ярмарок. Дважды в году во Франкфурте-на-Майне и трижды в году в Лейпциге происходили крупнейшие в Европе ярмарки. Их посетители живо интересовались всем, что делалось в мире, ибо от этого зависели цены на товары. Это был особый разряд потребителей информации, так как тяга к новостям у них была вовсе не бескорыстна.
Почтовая связь диктовала свой ритм множеству других нововведений в службе информации. Почта нередко определяла работоспособность государственного организма. Историк С. Соловьев называет создателем русской почты Ивана III. Это XV век. В XVII веке при царе Алексее Романове регулярный обмен официальными «Грамотами» и частной корреспонденцией – «грамотками» входит специальным пунктом в дипломатический договор с Польшей. 1665 год – учреждение регулярной почты для обмена новостями в основном с западными, «заморскими», как тогда называли их, странами по трассе Москва – Рига.
Спустя два года учреждается почтовая связь от Москвы через Смоленск до литовской границы. Еще через четыре года царский указ предписывает воеводам и приказным людям посылать деловые письма не со специальными гонцами, а в основном по почте. По этим каналам в Россию начали поступать и первые иностранные газеты. Вскоре собственный рукописный свод зарубежных известий под заголовком «Куранты» прообраз российской газеты – не замедлил появиться по приказу царя-самодержца.
При Петре I уже существовали строгие сроки доставки писем: из Москвы в Воронеж за 48-53 часа, в Тулу на второй день, в Новгород на четвёртый. И одновременно налаживается работа прессы. Газета «Ведомости» с 1703 года издается в типографии и продается немалому числу читателей.
Нарастающая лавина изменений в технике печати и технике связи обрушилась на человечество в начале минувшего века и поныне ошеломляюще грохочет вокруг.
28 ноября 1814 года вышел номер английской «Таймс» с широковещательным заявлением: отныне газета будет печататься без помощи человеческих рук – 1000 листов в час изготовит машина. Заметный сдвиг по сравнению с первопечатней в Майнце: тысяча листов в час эффектно отличается от одного листа в день. Правда, в рекламе «Таймс» ничего не сказано о темпах подготовки набора к печати, Наборную машину, прообраз современного линотипа, изобрели лишь через 40 лет – в 1854 году.
«Линотип -хитроумная машина, – с восхищением восклицал К. Чапек, – на
нем печатают, как на пишущей машинке, и латунные в нужной последовательности до тех пор, пока не наберется полная строчка. Тогда в них заливается горячий свинец, и получается литая строчка набора».
Подлинный переворот в технике передачи информации совершил телеграф. Изобретение телеграфном связи преобразило облик мировой журналистики. Отныне узнать о событии, свершившемся на противоположном краю земли, редакции могла в считанные минуты. Конечно, если имела дорогостоящую технику и разветвленный штат информаторов.
С. Цвейг несколько преувеличивал, говоря, что никогда человечество не располагало связью более быстрой, чем конский галоп. Прообразом будущей почти мгновенной связи были факелы на сигнальных вышках, набатный колокол, голубиная почта.
Птица, символизирующая мир, она нередко была вестником тревожных сведений, которые переносила со скоростью восьмидесяти километров в час. В боевом уставе римской армии содержалось предписание каждому легиону иметь своих почтовых голубей. Во время французской революции 1848 года почтовые голуби позволили бельгийским журналистам публиковать новости из Парижа почти одновременно с Парижсними коллегами.
Многие редакции имели свои голубятни. В Японии почтовые голуби служили журналистике еще в начале нашего века. Посетившие Японию в 1927 году советские журналисты с интересом осматривали голубятни на крышах редакций. Отправляясь в командировки, корреспонденты захватывали несколько тренированных птиц. Срочные новости достигали редакции в считанные часы, но портативность оснащения, а потому и подвижность самих газетчиков оставляла желать лучшего.
XIX век – век рождения особых предприятии сбору и пересылке информации. Это телеграфные агентства. Их единственная забота – снабжать газеты последними известиями. Единственная, но чрезвычайно хлопотливая.
В 1825 году возникает французское агентство Гавас, в 1848-м – первое североамериканское агентство Ассошиэйтед Пресс, в 1849-м – английское агентство Рейтер.
В России первое агентство – РТА (Российское телеграфное агентство) создано в 1894 году.
XIX век подходил к концу. Казалось, ему уже нечего добавить к преобразованиям в технике информационной связи. Они и так превзошли самые смелые ожидания. Но в 1895 году произошли два события, положившие начало новым типам журналистики. 25 апреля (7 мая по новому стилю) А. Попов на заседании Русского физико-химического общества доложил о своем изобретении – Грозоотметчика – праобраза радиоприемника. Спустя полгода, 28 декабря, братья Люмьер в Париже, в «Гранд кафе» на бульваре Капуцинов провели показ «Живой фотографии» – провозвестницы документального кино и тележурналистики.
Радиожурналистика сделала свои первые шаги совсем недавно. В нашей стране первая радиогазета вышла в 1924 году. У массово-политической печати появился могущественный соперник. А спустя десять лет «семейство» средств информации отмечало еще одно прибавление: в ноябре 1934 года начались регулярные телепередачи. Через четыре года завершилось строительство первых телецентров – Московского и Ленинградского. Но в массовом масштабе телевизионная журналистика победно прокатилась по миру лишь в пятидесятые годы – четверть века назад.
Не обошлось без соперничества между новыми и старыми средствами информации, не обошлось без мрачных пророчеств о вытеснении новыми формами привычных, устаревших газетных полос.
Годом перелома в борьбе между прессой и радио считается 1956-й, когда (конечно, по приблизительным подсчетам) число радиоприемников в мире превысило общий тираж ежедневных газет (257 миллионов против 255).
А ныне с научной точностью установлено: если человек стоит перед выбором, слушать ему радио или смотреть телевизор, в абсолютном большинстве случаев они предпочитает телевизор. И это опять кое-кого наводит на мрачные мысли. «Я предвижу время, – заявил ректор Чикагского университета, – когда благодаря телевидению люди не будут уметь ни читать, ни писать и будут вести животную жизнь». Для столь мрачных прогнозов есть основания. Но они в существе передач, а не в коварном свойстве этого средства связи.
Телевидение на Западе любят критиковать профессора и превозносить до небес политики. Многолетний премьер-министр Англии У. Черчилль настолько ценил телевидение, что заблаговременно попросил телекомпанию Би-би-си разработать сценарий трансляции собственных похорон. Пожелания престарелого экс-премьера учли до тонкостей. Специалисты считают, что репортаж похорон прошел с предельным эффектом. Телевидение завоевало массовые симпатии заставив радиожурналистов немного потесниться. Юное и напористое, новое средство связи быстро привлекло к себе специалистов из других отраслей журналистики.
На радио и телевидении журналист обязан начинать свои сообщения словом «сегодня»; газетчик еще сохраняет за собой возможность писать в оперативных публикациях наречие «вчера».
«Радио, обгоняя в течение дня все другие средства оперативными лаконичными выпусками новостей, сообщает, ЧТО происходит в мире в данный момент. Вечером власть переходит к телевидению, и оно в наглядных картинах демонстрирует, КАК это происходило. На следующее утро газеты дают обстоятельный анализ того, ПОЧЕМУ это произошло».
Вокруг творческого ядра в журналистике тесно переплетаются орбиты вспомогательных профессий: корректоров, экспедиторов, полиграфистов, связистов и опять-таки почтальонов, без которых, как и в XVII веке, журналистика все еще не обходится.
И поныне в силе ироничные наблюдения К. Чапека о содружестве и взаимоборстве «мамок и нянек» у колыбели газетного номера: «Газету делает редакция, которая пишет, типография, которая набирает и печатает, и отдел объявлений и подписки, который продает и рассылает газету. На первый взгляд все это очень просто, но в действительности такое разделение труда осложнено весьма запутанными отношениями. Редакция, например, проникнута твердым убеждением, что именно она делает газету… Отдел подписки, наоборот, живет глубокой верой в то, что газета существует именно благодаря ему, а редакция систематически портит дело… Наконец типография считает, что у нее два заклятых врага на этом свете: редакция, которая хочет закончить, верстку возможно позднее, и отдел подписки с экспедицией, которые хотят получить тираж как можно раньше, чтобы успеть сдать его на ранние почтовые поезда. Попробуй-ка угоди обоим, твердит типография. Посадить таких господ самих сюда, знали бы, что значит делать газету!»
Всегда ли так? Да нет, конечно. Юмористам по рангу свойственно преувеличивать. Однако зависимость каждой области редакционного коллектива от общих интересов дела К. Чапек выразил точно.
Более века назад Карл Маркс писал: «Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживленным, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы».
Вот на этих дрожжах как раз и замешено варево сенсации. Это варево не случайность, не редкий деликатес. Готовить его начинающих журналистов обучают планомерно и методично. Обучение восходит к заповеди Р. Херста-старшего – основателя империи «желтой» прессы в Соединенных Штатах Америки.
Почему «желтой»? В борьбе за читателя он первым догадался сочинять «прессу для неграмотных» – комиксы. Минимум слов и минимум всем понятных рисунков – рассказы в картинках с бесконечными продолжениями. Первые циклы повествовали о приключениях «желтого» мальчика. Они имели успех, «пресса для неграмотных» обогатила инициатора. Свою заповедь Р. Херст-старший сформулировал в 1927 году: «Читатель интересуется прежде всего событиями, которые содержат элементы его собственной примитивной природы. Таковыми являются: 1.) самосохранение, 2) любовь и размножение, 3) тщеславие. Материалы, содержащие один этот элемент, хороши… Если они содержат два этих элемента, они лучше, но если они содержат все три элемента, то это первоклассный информационный материал»
Такова сенсация. Но для чего она? В чем подлинные цели поиска и тиражирования материала? Потрафить обывателю, пощекотать нервишки, а дальше что? По части слухов, кроме системы приспешничества, много способствует и дар выдумки. Существует целая армия сотрудников, репортеров, странствующих витязей, которых единственное назначение заключается в том, чтобы оживлять столбцы и занимать читателя целым ворохом небывальщины.
Да, небывальщина – это еще одно-херстовское кредо. Оно звучит приблизительно так: истинный ас журналистики не только ищет сенсацию, но и создает ее сам.
Хрестоматийный пример продемонстрировал сам «дедушка» Р. Херст. «Обеспечьте публикацию снимков начала войны между США и Испанией», – дал он приказ по редакции в 1898 году. «Но война не началась!» – Удивились подчиненные. «Опубликуем снимки, и она начнется», – спокойно парировал босс. Война действительно началась, так как положение давно уже было весьма напряженным. Необходимой искрой в груде сухого хвороста оказалась провокационная публикация сфабрикованных снимков.
Сенсация – главный механизм сбыта журналистской продукции. Источник же чистой прибыли – реклама.
Исследователи журналистики не скрывают, а подчеркивают, что в наши дни 60 процентов площади в рядовой газете отведено рекламе, которая и дает не менее трех четвертей общего дохода.
Вот так, даже всевластной Сенсации порой приходится потесниться перед еще более властной Рекламой. Но обычно пружины спроса и бизнеса отнюдь не мешают, а помогают друг другу.
А теперь о курьезах. Дотошные любители курьезов рассказывают, что счет им в журналистике ведется не первое столетие.
В 1849 году петербургский журнал «Библиотека для чтения» сообщал о заокеанских коллегах, которые придумали великолепное средство избавиться от типографских расходов. «Все выглядит так. Вы подписываетесь на местную газету – платите безделицу – и дважды в неделю посылаете в редакцию свой носовой платок. На этом платке редакция приказывает отпечатать для вас грязью политические и литературные новости, полученные с последней почтой. Прочитав свой платок, вы отдаете его в стирку, а затем снова отправляете в редакцию и… получаете следующий номер этой весьма своеобразной… газеты». Это, конечно, выдумка, хоть и весьма саркастическая. Автор статьи в «Библиотеке для чтения» едко высмеивает любовь кое-каких журналистов к грязному белью, посредством которого можно, оказывается, целиком обеспечить процветающий периодический орган.
Счет курьезным изданиям далеко не закрыт. Журнал «Знание – сила» сообщил о некоторых из них. Чаще всего с такими забавами знакомятся парижане. В столице Франции выходит, например, газета «Ла Гурмандиз» («Лакомство»), которую печатают на эластичном вафельном листе безвредной типографской краской. Прочитав такую газету, ее можно съесть, запивая чаем. Но, если верить читателям, эта газета не удовлетворяет ни их духовные запросы, ни желудки.
Газета «Ле бьен етр» («Хорошее самочувствие») обещает тем подписчикам, которые выпишут ее сразу на-сорок лет, дополнительную пенсию и бесплатные похороны, однако такой блестящей перспективой соблазнились немногие.
Одно время пользовалась некоторым успехом газета «Ле мушуар» («Носовой платок»). Она печаталась на тончайшей японской бумаге и действительно могла служить носовым платком или салфеткой. Однако типографская краска оставляла пятна на носу и губах, и газета постепенно лишалась подписчиков.
И наконец, последний опыт: газета «Ла бон нувель» («Хорошая новость»). Она преподносила своим читателям только приятные сообщения, чтобы поддерживать у них хорошее настроение. Однако после выхода восемнадцати номеров газета разорилась: по-видимому, иссякли источники для хороших новостей.
Вот еще один редкий образец периодического издания: самая маленькая газета в мире под названием «Эс фуэрсито». В переводе с испанского – «Маленькое усилие». Подзаголовок звучит громко: «Периодический голос на службе народа». Газета выходит в перуанском городе Пуно) расположенном на берегу озера Титикака. Она печатается в обычной типографии двумя красками на двадцати страницах размером 12 на 17 сантиметров. Тираж малютки совсем не мал – 10 тысяч экземпляров. «Маленькое усилие» работает как большое: публикует злободневную информацию и развлекательные материалы. ———–
В заключение пример хоть и курьезного, но более расчетливого издания под названием «Миллиард», Этот ежемесячник выпущен в Париже издателем К. Тибо. Предназначен он для мультимиллионеров или для тех, кто ведет жизнь миллионера, фактически не являясь таковым. Тираж журнала – 20 тысяч экземпляров. «Миллиард» не продают в киосках, дабы пуще подчеркнуть и оградить его «избранность», дабы превратить его в безусловный символ истинного богатства. Список предполагаемых подписчиков был составлен в результате двухлетних целенаправленных изысканий. Предприниматель, учитывая скаредность богачей, разослал первый номер потенциальным подписчикам бесплатно. О долговечности очередного курьеза судить пока трудно.
Изобретения продолжаются. Какие еще зловещие и странные газетные курьезы ожидают подписчиков в будущем?
– Наверное, каждый слышал, что высосанная из пальца сенсация, ложная информация именуется «уткой». Чем же провинилась эта кроткая птица?
– Провинилась случайно, как во многом случайно происхождение вполне серьезных терминов, тем более профессиональных жаргонных словечек.
Выражение «газетная утка» имеет давнее происхождение. Ему почти столько же лет, сколько самой журналистике, около трехсот. Оно возникло в XVII веке в Германии. После сомнительных, хотя и соблазнительных для роста тиража известий газетчики, считавшие себя добропорядочными, ставили пометку из двух букв: NT – эн-те (поп .te.sta.tur – не проверено). Такой пометкой завершалось, к примеру, известие: «На территории графства Таксис рождено дитя о двух головах и с шестыми пальцами подле мизинцев». Условный знак звучал как «энте», что по-немецки значит «утка». Так вполне безобидная птица стала символом самых беззастенчивых журналистских измышлений.
Журнал «Наука и жизнь» в разделе «Кунсткамера» рассказал читателям, что одна из самых знаменитых «уток» вылетела в 1835 году из-под пера редактора газеты «Нью- Йорк сан». В том году известный британский астроном Дж. Гершель отправился в Южную Африку в надежде найти идеальное место для наблюдений Луны. Астроном еще не успел распаковать свою аппаратуру, как в нью-йоркской газете появилось первое сообщение: «Новый телескоп, самый мощный из всех, созданных до настоящего времени, позволил ученому рассмотреть поверхность Луны как на ладони и первым в мире увидеть ее обитателей!» Последующие выпуски газеты подробно знакомили читателей с жизнью селенитов – жителей Луны (Селены). Вся мировая печать клюнула на «утку». Даже авторитетные научные журналы помещали статьи с иллюстрациями, сделанными по описаниям газеты. «Утка» погибла, когда сбившийся с курса корабль случайно доставил Дж. Гершелю несколько газет, описывавших его открытия. Ученый немедленно разослал письма с опровержением.
Другая столь же поразившая воображение «утка» принадлежит радиожурналистике и тоже связана с космосом. Ее, как правило, приводят в пример социальные психологи, раскрывая «механизм» коллективного подражания, внушения и паники.
30 октября 1938 года северо-восток США потрясло необычайнейшее происшествие. По радио передавали инсценировку фантастического романа Г. Уэллса «Война миров» о нашествии марсиан на Землю. Передача была сделана в виде репортажа с места высадки воинственных существ, которые сеяли вокруг себя смерть и разрушение. Перед тем как развернулись бои с марсианами, радиослушателей ознакомили с вымышленными сообщениями из обсерваторий и комментариями «маститых» астрономов о якобы приближавшихся к Земле «марсианских объектах». Передача продолжалась около двух часов. Через час после ее начала в штате Нью-Джерси, на территории которого будто бы шло побоище, поднялась невероятная паника. На дорогах штата теснились машины, рейсовые автобусы брались с бою. Люди стремились поскорее выбраться из опасного района, паника улеглась только через несколько часов.
Полагают, что в данном случае «утка» возникла независимо от воли журналистов, как бы сама собой вылупилась, оперилась и захлопала крыльями на страх аудитории.
Гуси Рим спасли, а «утки» могут мир погубить – такой из этой истории впору сделать вывод.
Ошибки и опечатки случаются. Их именуют «ляпы» малые и большие. За ними, как правило, следуют выговоры провинившимся – тоже малые, большие и строгие. А за строгим выговором может последовать увольнение нерадивого журналиста или корректора.
Иные «ляпы» бывают даже забавны, если о них вспоминать через несколько месяцев.
К. Чапек шутит на этот счет: «Опечатки бывают даже полезны тем, что веселят читателя: зато авторы пострадавших статей реагируют на них крайне кисло, пребывая в уверенности, что искажена и испорчена вся статья и что вообще во вселенной царят хаос, свинство и безобразие». Юмор, конечно, спасителен, но в день появления «ляпа» в любой уважающей читателя и себя редакции наступает подлинный траур. Раздаются суровые и насмешливые звонки подписчиков, почта приносит первые письма с текстами опровержений, коллектив выясняет причины ошибки, ищет главного виновника. А поиски эти не так-то легки.
Если кто-нибудь захочет в подшивке «Комсомольской правды» найти номер за 13 августа 1945 года, он такой газеты не обнаружит. В тот день газета вышла с датой… 13 января 1945 года! Как это могло случиться? Из типографии подняли весь ночной «архив». К редактору были вызваны все, кто имел отношение к выпуску. В оттисках полос, начиная с первого и кончая «подписным» (то есть окончательным оттиском полосы перед печатанием), все было правильно: 13 августа 1945 года. А на тиражном оттиске 13 января! Оказалось, выпускающий в последний момент решил почище набрать дату, а наборщик почему-то вместо «августа» сочинил «январь».
Теперь этот эпизод вспоминается с улыбкой, а тревога в редакции в тот злополучный день была всеобщая. Все больно переживали нелепый «ляп».
Иной «ляп» сразу бросается в глаза, иной почти незаметен, но миллионная аудитория, как правило, реагирует бурно. В редакцию идут саркастические послания, неумолчно звонят телефоны. Типичные промахи для пользы дела публикует «Журналист» в разделе «7 раз проверь» под рубрикой «Не вырубишь топором!». Вот абзац из очень квалифицированной ленинградской газеты «Смена»: «Кролик действительно самое скороспелое и многоплодное сельскохозяйственное животное. Разводить его интересно и выгодно. Ведь от одной самки можно получить 60 шкурок и до 90 килограммов ценного мяса за год!»
Еще один курьезный промах извлечен «Журналистом» из публикаций «Советской Татарии». Газета сообщила: «В эти дни в музее истории города Набережные Челны экспонируются копии картин знаменитых западноевропейских художников. Среди них «Анаконда» Леонардо да Винчи».
Поистине «семь раз проверь». А после этого, иронизировали И. Ильф и Е. Петров, работавшие в пору творческой юности фельетонистами газеты «Гудок», после десяти проверок изумленные читатели получают первый том многотиражного издания с заголовком «Энциклопудия» вместо «Энциклопедия».
Фельетонист «Правды» А. Суконцев рассказывает о типичной, так сказать, «технологии «ляпа». «Один из моих коллег, довольно квалифицированный журналист, вернулся из командировки и, что называется, «отписался». Очерк его набрали и поставили в номер. Вечером главный редактор звонит автору:
– Нужно указать название колхоза.
Очеркист рылся, рылся в своем блокноте, который он, надо сказать, ведет безалаберно, и наткнулся на название деревни.
– Деревня Васильково, – говорит он редактору.
– Нужен колхоз, а не деревня.
Опять лихорадочно перелистывается блокнот, тщательно изучаются собственные каракули. И вдруг фамилия: «Лаптев». Очеркист звонит главному редактору:
– Колхоз имени Лаптева.
– Лаптева? – с сомнением переспрашивает редактор. – А кто такой Лаптев? Почему его именем назван колхоз?
Журналист не знает, и он брякает первое, что приходит ему в голову:
– Это в честь одного из полярных исследователей. Знаете, есть еще море Лаптевых.
– А при чем здесь Лаптевы?
– Не знаю. Кажется, один из них – их земляк.
– Кажется, кажется, – проворчал редактор и с тоской посмотрел на часы.
Очерк был напечатан, а через неделю пришло письмо из колхоза. Колхозники писали, что, хотя их почтальон Леня Лаптев и неплохой парень, но они пока еще не думали о том, чтобы его имя присвоить колхозу.
Так безалаберные записи в блокноте стали виновником крупной газетной ошибки».
Случаются промахи и посерьезнее. В «Комсомольскую правду» пришло письмо из Самарканда. Четыре листа машинописного текста под заголовком «Маугли из Каратау» и подпись – кандидат географических наук, доцент кафедры физической географии Самаркандского государственного университета такой-то. Ошеломляющие факты сообщало письмо. В окрестностях горного кишлака Ингички более десяти лет назад обнаружили странное существо. По виду человек, он не имел одежды, скрывался от людей бегством, не умел разговаривать. Все же существо поймали, привели в кишлак. И здесь один из жителей признал в нем своего племянника, давно, в детстве, пропавшего мальчика Жияна. И вот автор письма делится своими наблюдениями: «…Жиян прожил в кишлаке уже двенадцать лет. Может спать на снегу. Ему чуждо чувство страха. Если потребуется, ночью в снег и ветер идет десять-пятнадцать километров до соседнего кишлака. Совершенно безотказен в работе. Редко злится. Очень силен. То съедает пишу за шестерых, то по трое суток не ест. Однажды сбежал в город Джизак. Шипел на автомобили, дико озираясь по сторонам, его с трудом изловили полдюжины милиционеров».
Кто из журналистов не отзовется на такое письмо! Явление чрезвычайное, свидетельство авторитетное. Правдивость изложения подкрепляют многочисленные детали. Надо писать! Надо ехать! О событии стало известно московским ученым. Профессор Б. Поршнев, известный историк, в ту пору как раз работал над монографией о палеопсихологии – истории развития мышления у древнего человека. (Вышла эта книга «О начале человеческой истории» уже посмертно, в 1974 году.) В момент возникновения Маугли из Каратау все помыслы профессора концентрировались на том, чтобы найти подтверждение или опровержение своей гипотезе очеловечения. И вот профессор едет в кишлак спецкором «Комсомольской правды» вместе с журналисткой Т. Агафоновой.
Первое, что попалось на глаза в Самарканде, – местные газеты «Ленин юлы» и «Ленинский путь» на узбекском и русском языках. И там, и там статья доцента «Маугли из Каратау» уже напечатана – ее прочли тысячи людей. Бригада «Комсомолки» встретилась с редактором «Ленинского пути». «Да, мы отвечаем за публикацию, – заверил он, – рассказ о событии уже затребовала «Неделя». После многих часов трудной горной дороги перед спецкорами «Комсомольской правды» кишлак Ингички. Человека по имени Жиян ученый и журналистка находят. Но ничего общего с выдуманным Маугли в нем нет. Ситуация необычна, но совсем-совсем в другом отношении. Жиян действительно в войну лишился родителей, действительно живет у родственника, действительно производит впечатление забитого существа. Но причина – не скитания в горах, а обращение хозяина семейства. Юноше необходима человеческая помощь и меньше всего журналистские рассказы. А ложный слух, подкрепленный авторитетом двух областных газет, тем временем распространялся. В Самарканд уже прибыли журналисты из АПН и «Литературной газеты», сообщение передали зарубежные радиостанции, «Неделя» опубликовала очерк на эту тему редактора областной газеты.
Весь корреспондентский корпус собирается в сакле, где практически в услужении живет Жиян. Среди приехавших и автор письма в «Комсомолку». Хотя «липа» для профессора -историка очевидна, доцент-географ продолжает настаивать на своем мнении. И есть журналисты, склонные поверить первоначальной версии. Поверить единственно потому, что очень уж эффектный случай, что очень уж обидно добраться сквозь пургу в далекий кишлак и ни с чем уехать обратно. Кроме того, первая заповедь журналиста – выполнить задание редакции. Но не менее существенная заповедь – быть всегда досконально точным, чтобы не подвести редакцию.
«Известия», ответственные за публикацию «Недели», вскоре дали опровержение под заголовком «Исправление ошибки в связи с «Маугли из Каратау». Редакционная коллегия «Недели» извинилась перед читателями.