Букет ромашек

Халитов, Г. Букет ромашек : рассказ / Г. Халитов. – Текст : непосредственный.

// Путь Октября. – 1974. – 5 января. – С. 4.

 

   Инженер-конструктор Барый Бикташев посмотрел на часы. «Рабочий день кончился», — поду­мал он, собрал чертежи, акку­ратно сложил их в ящик пись­менного стола, закрыл и медлен­ной походкой вышел из комнаты. Все служащие торопились до­мой. Бикташев остановился в коридоре у доски «Лучшие ра­ционализаторы завода», пробе­жал быстрым взглядом по фото­графиям. «А доску рационализа­торов надо обновить, — решил он, некоторые уже уволились с за­вода, а портреты их висят». Бикташев, бывший танкист, выполнявший на общественных началах обязанности председателя БРИЗа, любил технику. Его предложения принесли немалую пользу производству. Сегодня он долго сидел над одним новшест­вом, назавтра решил испытать его на практике.

   Он прошел по длинному коридору, вышел на улицу. Вдруг вперед глазами замелькали разно­цветные круги, и он стал падать в какую-то бездну, но позади кто-то успел подхватить его и держал от падения. Его положили на скамейку, расстегнули воротник рубашки. Вокруг собрались люди.

   — Барыю Низамовичу плохо, позвоните в «Скорую помощь», — сказал кто-то.

   Через несколько минут Бикташева увезли в больницу. Он был без сознания. Врач, у которого Бикташев раньше лечился, быстро осмотрев его, заключил: «Все ясно, это должно было случиться».

   — Срочно на санитарном самолете отправили его в республиканскую больницу. Там сразу же произвели ренгеноскопию. Специалисты определили, что осколок, застрявший в голове, начал оседать и вот-вот может произойти кровоизлияние в мозг. Жизнь ветерана войны была в опасно­сти. Консилиум решил: нужно срочное хирургическое вмеша­тельство. Но никто из хирургов не решался на операцию. Реши­ли вызнать профессора нейрохирургии из Москвы.

   — Упустим время, — сказала тогда чернобровая, в годах женщина. После раздумья она под­нялась из-за стола:

   — Беру ответственность на се­бя.

   Коллеги с удивлением посмот­рели на нее. Было рискованным взяться за такое, почти безна­дежное дело.

   — Да, беру на себя, — твердо повторила она.

   Нейрохирург Асия Якупова еще не видела самого больного и тут же направилась в палату к Бикташеву. Встретившая ее мед­сестра сообщила, что больной только что пришел в сознание и сразу же заснул. И все же она прошла к койке, на которой ле­жал больной.

   — Барый… — чуть не вскрикнула Асия и, наклонившись к больному, откинула со лба черные волосы и долго всматривалась в его бледное лицо. Все в нем было ей сейчас дорогим, он был так близок ей, этот человек, ка­ким знала его на фронте.

   В карих глазах Асии Галимовны сверкнули капельки слез. Медсестра удивленно взглянула на нее, а потом спросила:

   — Что с вами, Асия Галимовна?

   Она рукавом халата провела по глазам, тихим, грустным голосом промолвила:

   — Этот человек когда-то был очень дорог моему сердцу…

Г. Халитов.  

 

(Продолжение следует).

 

Халитов, Г. Букет ромашек : рассказ / Г. Халитов. – Текст : непосредственный.

// Путь Октября. – 1974. – 8 января. – С. 4.

 

(Окончание)

 

   — Срочно подготовьте больного к операции, — сказала она медсестре и короткими шагами быстро направилась к своему ка­бинету. «Сколько же лет про­шло?» — не могла успокоиться Асия, глядя в окно, шел мелкий, майский дождь, капельки бежали с листьев тополей вниз и тонули в молодой зелени палисадника. Люди за больничной оградой шли медленно, наслаж­даясь теплым майским днем. Мысли Асии мелькали словно на киноэкране, превращаясь в зримые картины прошлого.

   … Война катилась на Запад. Танковый батальон, где была фельдшером лейтенант медицин­ской службы Асия Якупова, вышел к Карпатам. После упорных, продолжительных боев батальон расположился на отдых у опушки леса.

   В один из июльских дней в батальон приехал командующий танковой армией прославленный генерал Рыбалко. Танкистов вы­строили на поляне. В лесу пели птицы. Солнце тепло грело. Кругом цвели альпийские эдель­вейсы. Генерал вручил бойцам и командирам ордена, и медали за боевые подвиги, совершенные при освобождении Львова. Орден Красной Звезды украсил грудь и фельдшера Асии Якуповой. Когда распустили строй, к ней подошел с букетом цветов коман­дир танка Т-34 Барый Бикташев.

   — Поздравляю, землячка, с на­градой, — и широко улыбнувшись, протянул ей букет ромашек.

   — Спасибо, Барый, — ответила Асия принимая букет, — и тебя поздравляю, — кивнула она на его грудь, где сверкал новенький орден Красного Знамени. — Толь­ко я не успела нарвать цветов.

   На войне происходит много неожиданного. И на этот раз, когда танкисты, шутя и балагу­ря проводили время на опушке леса, внезапно налетели немец­кие «юнкерсы» и начали бомбить. Люди побежали в лес. Асия и Барый не успели и попа­ли в страшную бомбежку. Кру­гом все гудело и стонало. Бик­ташев бросился к Якуповой и над самым ухом ее крикнул:

   — Ложись!

   Они упали вместе. Он грудью закрыл ее голову. Одна из бомб оглушительно разорвалась ря­дом. Бикташев вдруг слабо вскрикнул, по лицу потекло что-то горячее. «Ранен», -мелькнула мысль, и он потерял сознание. Асия быстро перевязала рану.  «Если бы не он, осколок попал бы в меня» — подумала она.

   Три месяца провел Бикташев на госпитальных койках.

   После выздоровления вернулся в свою бригаду. Теперь она  вела бой на Сандамирском направнении, в Польше. Асия Якупова по-прежнему была фельд­шером в танковом батальоне.

   Победа с каждым днем при­ближалась. Танковая бригада вступила на территорию Герма­нии. На подступах к Берлину фаустники подбили танк лейте­нанта Бикташева. Экипаж не мог выбраться из машины. Не­ожиданно прибежала Асия Якупова, узнав по номеру танк Бикташева, стала вытаскивать танкистов. Потом полуобгорев­шего Барыя сопровождала до медсанбата. Это была третья ра­на Бикташева.

   — Асия Галимовна, — услыша­ла она за спиной голос медсестры, — больной подготовлен к опе­рации.

   Якупова едва заметно вздох­нула, глуховатым голосом ответила:

   — Сейчас, иду.

   Операция была под наркозом. Из головы Бикташева извлекли осколок почти тридцатилетней давности. Коллеги поздравили Асию Галимовну с успехом.

Состояние больного было тяже­лым. И только через сутки Бик­ташев пришел в себя и сразу же попросил пить.

   Асия к нему не заходила, не хотела волновать своим появле­нием. О состоянии Барыя она узнавала через медсестру, попросила врача следить за ним.

   Прошло десять дней. Больной теперь сам принимал пищу, мог подняться, сесть на койку. Однажды утром в кабинет Якуповой вошла медсестра:

   — Асия Галимовна, — сказала она, — больной просит увидеть хирурга, сделавшего ему операцию.

   — Хорошо, через полчаса я зайду, — после раздумья ответила она.

   Стараясь держать себя спокойно, поправила прядь темных волос, взяла извлеченный из раны маленький осколок, несколько минут подержала его на ладони, потом завернула в бумагу, положила в карман халата и медлен­но пошла в палату.

   Бикташев согнувшись сидел на койке, просматривал какую-то книгу. Когда дверь открылась, он положил книгу на тумбочку, поднял глаза. Асия приближа­лась к нему своей легкой поход­кой. Теперь они смотрели в гла­ва друг другу.

   — Здравствуй, Барый, — произ­несла Асия остановившись.

   — Асия… Это ты… — Бикташев хотел встать, но бессильно опус­тился: голова закружилась.

   — Да, это я, земляк, — произ­несла она мягким, ласковым голосом, села на край его койки.

   — Вот как, — смог оказать Бик­ташев с удивлением, глядя в ее карие глаза. «Та же родинка на правой щеке, те же черные бро­ви», — думал он, волнуясь.

   — Как? — тихо спросила Асия.

   — Встретились спустя столь­ко лет, — добавил Бикташев, и вспомнились ему слова Асии, сказанные перед началом наступления на Берлин: «Скоро кончится война, поедем на род­ной Урал. Меня сразу демоби­лизуют». Я приеду к тебе, на­верное уже вдвоём встретите меня..» — ответил он тогда ей, просияв. Но он не приехал. Пос­ле ранения под Берлином три го­да неподвижно пролежал в гос­питалях. Был поврежден позво­ночник.

   — Зачем молчал, не дал о себе знать, Барый? — спросила, нако­нец, Асия, теребя тонкими, длин­ными пальцами краешек халата.

   — Не хотел быть обузой, — он почувствовал по выражению ли­ца, что Асия хочет знать все…

   Выслушав его, Асия вздохнула:

   — Я ждала тебя долгие годы, очень часто думала о тебе.

   Несколько минут он сидел, погрузившись в свои мысли, потом еще раз виновато повторил:

   — Не хотел быть, лишней обу­зой, — и смущенно опустил глава.

   — Я долго искала тебя — заго­ворила Асия, писала многим, но все было тщетно. Она замолчала. На ресницах блестели слезы. — Теперь как живешь? — спросил он.

   — Замуж не пошла. Да и не к чему было… В мае сорок пято­го демобилизовалась, осенью ро­дила. Училась в мединституте,

воспитывала дочь, работала. Вот и вся моя жизнь.

   — А где дочь?

   Живем вместе, она замужем, тоже врач. — После паузы спросила:

   — Как твоя сложилась жизнь?

   — В двух словах не скажешь, — глубоко вздохнул Бикташев.

   В это время Асию Галимовну вызвали к тяжелобольному.

   — Тебе нужен сейчас покой, — сказала она, — управлюсь с дела­ми, зайду, а пока — посмотри эту штуку — она положила в его ла­донь остроконечный осколок и вышла. Барый лежал задумав­шись. Повертел в руке осколок, потом равнодушно положил его на тумбочку.

   Бикташев поправлялся. Каж­дый день он выходил в сад боль­ницы, долго бродил по аллеям. В свободное время навещала его Асия Галимовна. Вспоминали фронтовые годы, свою боевую молодость. Теперь она многое знала о жизни Бикташева. Он имеет сына, который стал лей­тенантом, служит в ракетных войсках, дочь учится в десятом классе, жена умерла три года назад от миокарда сердца. Он больше не женился.

   Как-то утром, когда зашла в палату Асия Галимовна, чтобы поинтересоваться состоянием здоровья Барыя, он попросил выписать его из больницы.

   Завтра, — Асия мельком по­смотрела в его задумчивое лицо и вышла из палаты. Он просил до этого познакомить его с дочерью, но Асия не захотела это­го.

   … До отхода поезда оставалось полчаса. Бикташев ходил взад и вперёд по перрону, поглядывая на часы. «Неужели не придет?» — думал он, подошел к киоску «Союзпечати», купил вечернюю газету, на ходу читая, зашагал вдоль вагонов. И тут позади се­бя услышал знакомый голос:

   — «Барый!».

   Он повернулся? Асия шла то­ропливо, держа в руках букет  ромашек.

   — Возьми от меня и от доче­ри Аклимы этот букет, который я обещала тебе в Карпатах, — про­говорила она, грустно посмотрела в глаза Барыя. — Я рассказа­ла Аклиме всю правду о тебе…

   — Приезжай с дочкой, теперь знаешь где я живу. — Он порывисто притянул       к себе Асию, поцеловал в лоб и, осторожно держа букет ромашек, направился к вагону.

 Г. Халитов.