Бондаренко, С. А. Трудное начало : воспоминания
/ С. А. Бондаренко. – Текст : непосредственный.
// Путь Октября. – 2000. – 28 декабря. – С. 4.
Несколько десятилетий отделяет нас от того периода, когда начали создаваться колхозы и район. В это время резко менялся жизненный уклад людей. Вместе с этим происходила ломка устоявшихся взглядов. Сегодня нам легко судить об ошибках и просчетах тех времен. Перемены же дались нелегко. Об этом времени лучше всего расскажут очевидцы и даже участники событий. Сегодня мы предлагаем вам воспоминания Степана Анисимовича Бондаренко, ибо, «понимая прошлое, мы осознаем значение настоящего».
У С. А. Бондаренко интересная судьба. Родился он в конце прошлого века в Воронежской губернии в бедной крестьянской семье. Семья тронулась с родных мест и оказалась в поисках достатка в Башкирии. Прошел через Первую мировую войну, революционные события 1917 года, в составе вооруженного отряда охранял центральный комитет партии во главе с В. И. Лениным. В Башкирию вернулся в 1922 году. Через несколько лет оказался в водовороте событий, которые носят название «коллективизация». Он возглавлял колхоз им. Шевченко. Через ошибки и просчеты, через сомнения и неудачи прошел этот путь. Воспитали они пятерых детей, прожив долгую жизнь с супругой Агафьей Петровной. И, как в сказке, они умерли в один день в 1979 году. Вот отрывки из его воспоминаний, написанных собственноручно:
— В 1929 году начали создавать колхозы и совхозы. Люди волновались: это был новый этап жизни. Бедняки и середняки пошли в колхозы с большим удовольствием, но кулаки и зажиточные наотрез отказывались. Вели шепотом против колхозов пропаганду, начали открыто выступать. Но кулацкая пропаганда была прекращена. К нам приехал уполномоченный, зачитал документ о создании колхозов и совхозов. Люди нагнули головы и стали думать, что это за колхозы. Уполномоченный объяснил, что надо отдавать лошадей, овец, часть построек, весь инвентарь, машины, жатки, плуги, бороны, телеги, рыдванки, сбрую, в общем все, кроме хаты да сорочки. Вот тут и зашумели. Уполномоченный долго уговаривал, о подвигу не было.
Распустили собрание, чтобы до утра подумали. А утром он сказал: «Ну, мужики, как вам подсказали ваши хозяйки? Наверное, за ночь и написали заявления. Ну, кто первый?» И вот начали подавать заявления и записываться в колхоз. В заявлениях писали: «Я, гражданин такой-то, желаю вступить в колхоз со всей семьей. Прошу принять». Всего заявлений набралось 34. Начали выбирать председателя. Выдвинули меня. Я не мог сообразить, что это за должность. Начал отказываться и просить уполномоченного не ставить меня. Говорил, что я малограмотный и не в курсе дел. Но доводы мои до него не доходили. Предупредил, чтобы я не оправдывался.
И пошла головоломка, Поехал в райсовет. И начали меня гонять из кабинета в кабинет, и все дают указ начать работать. Я приехал домой. Созвал собрание. Организовал комиссию по приему и оценке имущества каждого колхозника. Тут пошла канитель. Делали оценку с большим трудом. Появились разногласия в самой комиссии. Вскоре меня вызвали в райколхозсоюз и говорят: «Вам надо получить 600 голов овец и 8 лошадей, 10 свиней». Все это я получил и раздал по дворам. А овец поставил в сарай Федора. Назначил чабанов.
Все как будто в порядке. Но кулаки не спят. Они думают, как разрушить колхоз, ведут агитацию: «Забирайте свой скот и тащите домой». И в это время приехал землемер Коржиченко и сказал, что колхозы разбегаются. После этого колхозники что-то плохо стали работать и стали требовать провести общее собрание. Я все держался и не спешил собирать людей. Но чувствовал, что народ вообще изменился.
Тут надо сеять, собрал собрание, чтобы обсудить посевные вопросы. Посыпались заявления с просьбой исключить из колхоза. Но я их не принимал, сказав, что на будущем собрании решим. Но мой секретарь стал их брать. Я твердо стоял на своем. Собрание закрыл. Но утром никто на работу не пришел. Весь скот стоял без корма. Я попросил добросовестных мужиков покормить скот и поехал в райколхозсоюз.
Первые двухколесные трактора в деревне 30-х годов воспринимались так,
как сегодня мы относимся к достижениям в компьютерной технике.
И те, кто владел искусством вождения, стояли на недосягаемой высоте.
И счастьем, и великим везением оценивалась возможность позировать на фоне
современной техники, рядом с трактористом.
Фотограф запечатлел один из таких моментов
Весенняя распутица не давала ехать. Мой Сатархан то и дело оказывался по самое брюхо в воде. А порой даже пускался вплавь. С большим трудом, весь мокрый появился я в райколхозсоюзе и рассказал о последних событиях. К нам прислали комиссию, которая на собрании стала выяснять причину. Но мужики молчали. Комиссия начала работать, ища виновных. Раздали снова овец, лошадей, свиней, которых получил. Остался я нейтральным гражданином.
Вызвали в райсовет, два дня вели допрос — почему разошлись люди из колхоза и кто нарушил такую серьезную стихию, кто виноват. От таких вопросов у меня голова кружилась. Требовали заявления колхозников. А где я их возьму? Я их не принимал. Я объяснил, что на общем собраний был вопрос о посевной. Дали мне два дня на размышления, а если я не назову врагов колхозного строя, пригрозили готовить сухари. Мороз пошел по телу, но дома бабушка успокоила, сказав: «Это они тебя пугают». На третий день приехал Идрисов и сообщил, что меня оставили в покое.
Около года прошло, никто к нам не появлялся и вдруг из райкома приехали Смолин и Крылов, которые остановились у меня и сказали, что Смолину, Крылову и Бондаренко (т.е. мне) поручено организовать колхоз. В случае какого тормоза, выявить кулаков и подкулачников и немедленно выслать с проводником. Опять собрали людей. Начал Крылов: «Дорогие товарищи!
1933-й год. В Зиргане создана машинно-тракторная станция.
Здесь была сосредоточена передовая по тем временам техника,
работали квалифицированные кадры — надежда и опора страны,
наметившей резкий скачок в производстве сельскохозяйственной продукции.
На снимке: комбайнеры Зирганской МТС осматривают поля.
Первый слева — старший агроном К. Т. Писяев,
третий — заместитель директора И. А. Зюляркин.
Райсовет и райком поручили нам создать у вас колхоз. Кто «за», прошу поднять руки». Все сидят молчком. «Кто против?» — тоже молчат. Тут встает Смолин и зачитывает: «Егору Смолину, Ивану Крылову, Степану Бондаренко поручено провести собрание по созданию колхоза. За срыв найти кулаков и подкулачников, арестовать. Вот мы и хотим создать в Константиновке колхоз. Кто за создание колхоза, прошу поднять руки». Все подняли руки. В новый состав правления были избраны я, Федор Чернышов, Кузьма Молчанов, Иван Великородный, Фома Буток. На следующий день на заседании я был избран председателем. Колхоз решили назвать «Боец». Начали ломать амбары и перевозить. На новом месте создали общие постройки для овец. Стаскивали инвентарь и машины. За полгода было сделано много. Наш колхоз стал передовым, я получил благодарность за выполнение заданий. В 1931 году начали укрупнять колхозы. Наш колхоз «Боец» и колхоз «Красная поляна» объединили. Новое хозяйство стало называться «Красная поляна». Председателем был избран Григорий Крышко. Я — его помощником. В 1933 году стал заведующим овцефермой. В 1935 году меня послали на курсы животноводов. В 1936 году стал председателем колхоза «Красная поляна». Хозяйство стало крепнуть. Только рабочих лошадей было 137 голов, молодых — 74, 1500 овец. Коров было мало — до 60 голов, но я покупал телок. В 1939 году купил первую в районе автомашину и в 1942 — вторую. Построили общий двор, конюшни в Озерках и Константиновке, увеличили посевные площади. По результатам труда не раз получали переходящее Красное знамя. Перед самой войной за хорошую работу меня послали в Москву на сельскохозяйственную выставку за достижения в области животноводства (на 100 овцематок 132 ягненка) и высокий урожай проса (26 ц с га).
С. А. Бондаренко.