Бабенко Валентина. Рассказы

Бабенко, В. Красная ниточка [Текст] : рассказ / В. Бабенко

// Путь Октября. – 1985. – 23 ноября. – С. 4.

    Папа, расскажи нам что-нибудь!

    – О чем, дочка? Жизнь моя долгая, долгая, было ней много хорошего и немало плохого. О чем же рассказать вам? – отец задумался, потом – утверди­тельно качнул головой и сказал, – хорошо, слу­шайте!

     Я всегда с нетерпением ожидала таких тихих ве­черов, когда все распола­гает к откровенному раз­говору. Вот так было и сегодня.

     Мама вязала, моя дочка тихонько примостилась на коленях у деда, прижалась к нему и стала рассмат­ривать книгу.

     – Мне было в ту пору, наверное, лет пять или шесть, начал отец, время было голодное, кол­хозов еще не 6ыло, в об­щем, жили мы плохо. А точнее перебивались кое-как. В соседях жила семья отцова брата, который погиб в 18-ом году от белогвардейской пули. Тетка Дарья, осталась с двумя детьми. Сыну Григорию шел уже 17-й год, Галинке – восьмой. Григорий был веселым, красивым парнем, а ещё он был очень добрым и умным.

    На правах старшего брата учил он меня всему: и плавать, и ходить на лыжах. Ему доставляло удовольствие возиться со мной.

    Летом Григорий делал мне дудочки и свистки, а зимой – горки и снежные катки. Вот так мы и жили. Это случилось 29 декаб­ря. Как сейчас помню все, будто и не было этих пя­тидесяти пяти лет… Приб­лижался праздник. Моло­дые хлопчики и девчата собирались на вечерки. Брату тоже хотелось пойти на веселье, но спра­вить обнову было не на что.

    И вот тут-то и подвернулся случай раздобыть денег. Мужики собирались поохо­титься на волков. В то время за шкуру вол­ка давали деньги, порох и крупу. Забыл еще сказать, что Григорий слыл среди молодежи и мужиков от­личным стрелком. Да, стре­лок он был настоящий. Собрались мужики со своей деревни, среди них был и Гриша. Я бежал за ним до конца деревни и потом долго еще провожал его завистливым взглядом. 

     – Мне жутко хотелось быть на его месте, – отец тяжело вздохнул. – Что было потом – я не помню. Наверное, занимался в тот день тем же, чем всегда – бегал с ребятами по деревне и радовался зимнему ясному солнышку. Но, как говорят в народе: пришла беда отворяй ворота. Так было и у нас.

    Я только-только залез на печь отогреться, как на улице в наступающих су­мерках послышались гром­кие голоса, крик тетки Дарьи, скрип саней. К нам в дом, хватаясь за воло­сы, причитая, забежала тетка: «Ой, Анюта, горюш­ко ты мое горькое, сыночек ты мой ненагляд­ный, орлик ты мой ясно­глазый. Ой, помоги ты мне, сестрица, помоги!».

    Я с ужасом смотрел на то, что происходило вни­зу. На дерюге внесли моего друга, моего брата Григория. Вся одежда его была в крови, он тихо стонал. Мать привычно (она могла лечить людей) завозилась возле раненого, осматривая его рану. Со­сед Григория рассказывал тем временем, теребя тре­ух: «Иван Подопригоров в болото провалился, не подойти к нему. Мы и ог­лянуться не успели, а Гри­шутка уже ползком до не­го добрался и ружье свое ему подал. А тот почти уже весь из трясины вы­полз, да видно нажал на курок ненароком и прямо в   Григория».

    Григорий страшно мучил­ся, кровать стояла рядом с печью, и я мог видеть его лицо. До меня, как из далекого тумана, доносились голос моей матери, которая, перевязывая ра­неного, плакала навзрыд, душераздирающие крики и стенания тетки Дарьи, шепоток столпившихся в избе людей.

    Я только отчетливо слышал стоны моего любимого брата и видел его стра­дающее лицо. Но вот в его глазах вспыхнул осмысленный свет, он прошептал, едва раскрывая свои потрескавшиеся губы: «Мам, не плачьте» Слышите, мама?». И потом неожиданно он позвал: «Васятка, подойди сюда!» – я с готовностью бросился к брату. Он поднял непослушную руку и погладил меня по голове. Потом Гриша, поискав что-то рядом с собой, выдернул торчавшую из-под по душки красную ниточку. Он опять зашептал: «Васятка, дай мне свои руки». Я подал ему обе руки, сложив их лодочкой. «Держи». Григорий дрожащей рукой положил мне в ладошки красную ниточку. И затем – совсем тихо прошептал: «Добеги до нашего сарая, но смотри, не разжимай руки, если не откроешь, то будешь, счастливым!»

    Я опрометью бросился выполнять приказание бри­та, добежал да сарая, вернулся назад, и первое, что меня поразило – это тишина. В доме стояла горестная тишина, та не долгая, когда люди еще не поверили в непоправимость случившегося.

    Григорий умер, – отец встал положил внучку на диван и вышел.

    Мы сидели потрясенные только что услышанным рассказом. Вошел отец и, в полумраке от сгустившихся    сумерек – раздался его голос: – Ну вот и все. Только я до сих пор не пойму, почему он так сказал. Ду­маю, Грише жаль было пацана, и он не хотел, чтобы я с детство видел смерть. Но только ту крас­ную ниточку я помнил всегда, когда мне было трудно. И будто слышал слова брата: «Будешь ты, Васятка, счастливым!».

В.  Бабенко.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *