Заикин, С. Память живет [Текст] / С. Заикин
// Путь Октября. – 1988. – 7 ноября. – С. 3.
Последнее время заметно возрос интерес к истории. И мне, старожилу города Мелеуза, живому свидетелю далеких героических событий, незабываемы и дороги воспоминания. Два года назад в районной газете публиковались записи Николая Николаевича Гаврилова под общим названием «Истории из старой тетради». Именно так, как он пишет, все и было. Я сохранил эти номера газет, а недавно меня осенила мысль продолжить «записи».
Красногвардейцы
Первые годы после Октябрьской революции – был я тогда еще мальчиком – власти в Мелеузе часто менялись. Помню, в наш дом пришли красногвардейцы. Я узнал Спиридонова Михайла, Кутового Петра, Кочкина Павла, а с ними – мой двоюродный брат Заикин Иван и наш сосед Вохмин Константин. Костя тогда был студентом. Я спросил у него, кивнув головой в сторону вошедших: «И ты с ними?». Он улыбнулся: «Да!». Минуты через 2-3 я вошел в дом. В задней комнате за швейной машиной сидел отец. Погрозив мне пальцем, прошептал: «Тише, не мешай». В передней наши «гости» вели оживленный разговор – о чем, я понял лишь, что скоро в Мелеузе появятся белые, колчаковцы.
Костя в опасности
Дня два прошло. Ночью слышим: по улицам загремели колесами телега, брички. Кто это – белые, красные? Вдруг распахивается ставня, дробный стук в окно. Кричат: «Сколько вас тут проживает?». Ответила мать: «Шестеро, один тифозный (брат болел)». Ушли. Значит – белые. Мы привыкли, красные в таких случаях обращались: «Хозяйка, ставь самовар, придут люди». На этот раз никого к нам не поставили.
Наутро, смотрю, во дворе моя мать и Костина тетя Даша, ведут разговор, чем-то озабочены. Оказалось, беспокоились за Костю, могут его схватить. Решили спрятать в нашей спальне на палатях – они казались потолком. Две неделя он скрывался у нас. Мы вместе с ним ели и спали. А кругом не спокойно, всюду повальные обыски, и как-то ночью Костя ушел…
Беляки свирепствовали.
Схваченных партизан допрашивали, жестоко избивали плетьми, шомполами, расстреливали.
Дни колчаковцев сочтены
На этой площади мы с ребятами играли в козны. Вдруг слышим, засвистели по улицам пули. Мы – по домам. Не успел я метров сто добежать, как пронзительный свист пронесся над моей годовой, снесло фуражку. Я изловчился, схватил ее… Дома получил от отца взбучку.
Через полчаса этак стрельба удалилась в сторону Белой. Это наша Красная гвардия выкуривала колчаковцев. Вскоре наступило полное затишье. И тут появился Костя Вохмин с партизанами. Радости нашей не было конца – жив, здоров, невредим. (Позднее он погиб от вражеской пуля и захоронен в братской могиле, его имя на памятнике, что сооружен в честь 70-летия Советской власти у районного Дома культуры).
День-два было спокойно. Между тем белые укрепились за рекой, готовились к бою. В районе нынешнего совхоза «Араслановский», на горе, с которой Мелеуз виден, как на ладони, установили пушку и открыли из нее пальбу. Земля стонала, взрыв за взрывом, вокруг – воронка на воровке. Наши открыли ответный огонь из дальнобойной пушки: недолет, перелет… и вот третий выстрел прямо в цель, мы, мальчишки, бегали потом в Миньковку посмотреть – от вражеского орудия остались одни осколки.
После этого боя солдаты Колчака стали разбегаться по домам, офицерье подалось на юг, в сторону Оренбурга. Больше беляков мы не видели. В Мелеузе укреплялась Советская власть.
С. Заикин,
житель Мелеуза.