Птица на стене. Александр Георгиевич Катаев

Медведникова, О. Птица на стене

/ О. Медведникова ; фото Л. Сорокиной. – Текст : непосредственное

// Путь Октября. – 1984. – 22 сентября. – С. 4.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

На снимках: А. Г. Катаев с сыном; предметы, изготовленные резчиком

Фото Л. Сорокиной.

     – Сюда проходите. Вот, – он разводит руками, – смотрите. Все, что я сделал…

     Эта  квартира выделяется среди тысяч других, похожих друг на друга, как близнецы, по планировке, а, прежде всего, по стандартной, привычной глазу полированной мебели. Здесь же все – от  полочки до шкафа, включая люстру и  часы, сделано руками хозяина. Он – Александр Георгиевич Катаев – руководитель народного хора при Доме культуры сахарного завода. Это – профессия. А  в свободное время – резчик по   дереву, столяр, плотник, словом, «деревянных дел» мастер.

     – В семидесятом году был я в Москве. Как в Москву приеду, сразу – по музеям. И набрел в тот раз на один музей. Там выставка шла – резьба по дереву. Еще крепостных мастеров работы.

      О-ой, изуми-и-ительные вещи.  В самую душу запали. Подумал: а ведь как делали – при свечах, а может и вовсе в потемках, может в сарае, где крепостные были.     Пригляделся – эх, дай попробую. А вдруг получится?

     И он сделал подсвечник. Темный, изящный – из бука.

     –  Вечером как-нибудь свечу зажжешь, а то еще лучше – на Новый год. Хорошо… Потом сделал полку. Ну, всякий шурум-бурум класть. И пошло.

     Журнальный столик, кресла, шкаф, диван, кровать, вазы…   Все своими руками. По   своим  эскизам. Зачем?

     – Интересно же. Полировка была. Отнес я ее в подвал. Не хочу. Сидишь, как в магазине. А тут – дом…

     В этом доме – светлая, легкая мебель. В работу идет, в основном, липа. По белому, чистому дереву – темная инкрустация. Кресла – те резные. Честно признаться, садиться страшно. А сядешь – вставать не хочется.

     – Э-э, с креслами целая история. Сделал я  рисунок. Жене показываю: ну как? Жена у меня – первый  советчик.  А  она говорит: «Да что же это такое? Арба, а не кресло». Я, конечно, расстроился. Забросил работу. Верхняя часть,  видите, действительно маленькую арбу с покатыми бортами напоминает. Лежали, лежали рисунки. Нет, не дают покоя. Опять начал. Получилось. И Тане понравилось. Вот, говорю, и не бей меня в следующий раз по рукам. А то возьму и вовсе брошу это занятие, – Александр Георгиевич  смеется.

     Татьяна Ивановна вздыхает и улыбается:

     – Да разве тебя переменишь?

     Работает он чаще всего по ночам. Иногда в ванной или в гараже. А в подвале дома у Катаева целая мастерская: верстак, резцы, заготовки. И как только выдается свободная минутка: «Таня, я в подвал».

     – Конечно, пыль, стружки. Не нравилось мне это сначала. – Татьяна Ивановна качает головой. – А потом подумала: ну, намой я, набели. Посади его в этой стерильной чистоте. А  дальше-то что? Да и мне ничего другого не надо. В своем доме я по-настоящему отдыхаю от вечной городской суеты. И Виталий – сын – любит отцу помогать.

     В семье Катаевых не в ходу слово «стиль». Здесь все делают так, как душа просит. Просто не хотят стандарта. И квартиру украшают на свой лад. В этом – извечное стремление человека к дому: своему, родному, не похожему на другие. Древняя привычка делать все в нем самим.

     … Примостилась на стене в квартире Катаевых чудная деревянная птица. Невиданная, тропическая. Даже название не помню. Александр Георгиевич сделал ее по фотографии в журнале. Почему, спрашиваю, именно тропическую, разве здесь птиц мало?

      – Э-э, – говорит. – Хочется же чего-нибудь эдакого.

      И живет на стене деревянная птица. Не поет, не летает, а душу – веселит.

О. Медведникова.

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *