Древние знали, как не иметь зависимостей
(Материал для обзора по теме пагубных привычек)
Владимир Леви — врач, психолог, автор множества книг
по самым разным аспектам повседневной прикладной психологии,
не мог обойти вниманием тему наркотизма и зависимостей.
Человек рождается жизненно зависимым и склонным к образованию новых зависимостей. Но в каждом они сочетаются со стремлением к независимости, к освобождению. Возможность наркомании как крайней степени зависимости заложена в генотипе, словно минное поле. Но заложены и некие генетические предохранители. Наркотики их срывают, стрессы тому способствуют — и мины начинают взрываться…
Хорошо помню, как после первой рюмки водки во мне сработал предохранитель: ожог, кошмар, позывы на рвоту… Но мне было всего одиннадцать лет, меня угостили авторитетные взрослые люди, и я был страшно горд, что все же выдержал испытание. Еще дольше и мучительнее «срывал пломбу» табак: головокружение, муть, отвратительное слюнотечение, тошнота… Первый отчетливый кайф пришел, помнится, только примерно через полгода.
Встречаются люди с более слабыми предохранителями и с более сильными. С минами более или менее мощными. Есть типажи, и мужские и женские, с характерными телосложениями и физиономиями, на которых зависимости и склонности к ним, можно сказать, отпечатаны. Несколько типажей с высокой прирожденной склонностью к образованию физиологических зависимостей самого низкого пошиба я изучил, когда проводил исследования в исправительных учреждениях. Для особо опасных преступников. Эти люди рано становятся сознательными добровольными рабами своих страстей и выстраивают иногда весьма сложные и изощренные стратегии, чтобы обеспечивать чудовище, царствующее у них внутри. Воплощенная нечистая сила, бесовщина…
На другом полюсе не столь редкий, как показаться может, типаж, за которым возвышаются недосягаемые духовные вершины. Нет, вовсе не обязательно «не от мира сего», анемичный, благостный, вроде князя Мышкина. Вот Пифагор, могучий кулачный боец и красавец, вот колоритный и шутоватый Сократ, вот полнокровные нравственные великаны: доктор Гааз, доктор Чехов, доктор Альберт Швейцер. Леонардо да Винчи в той же компании. Возможность попасть в зависимость у таких персон невелика. Но люди очень творческие, при этом недостаточно выстроенные по нравственно-духовной оси, как раз очень часто оказываются в различных ловушках.
Встречаются отчаянные головы, которые считают, что могут полностью контролировать процесс: пить и не пить, курить и не курить. И травку могут потягивать, и с едой, и с сексом такие же свободные отношения иметь. Человеку кажется, что он может переходить от удовольствия к удовольствию, владея собой. Хочу подчеркнуть: зависимость нарастает исподволь. И нередко именно такие самоуверенные личности попадают в тотальный плен пагубных зависимостей. Поэтому лучшей профилактикой от возможной проблемы является единственная и стопроцентно гарантирующая успех формула: не притрагиваться к запретному!
Иногда случается, хотя и крайне редко, что человек сам освобождается от зашкалившей зависимости. И связано это напрямую с потенциалом интеллекта и воли, с незаурядностью, с одаренностью. Одна прекрасная женщина и прекрасный поэт, не буду ее называть, была тяжелой наркоманкой. Сумела освободиться сама. Было ради чего: ради поэзии и ради любви, что почти одно. Тяжелым морфинистом был смолоду Мечников. Тоже справился сам. Тоже было — ради чего. Михаил Булгаков — ради спасения своего таланта. И Джек Лондон сумел бросить пить ради того же. Самая страшная проблема наркоманов заключается не в том, чтобы перетерпеть муки отказа от наркотика, а в том, чтобы определиться — как и для чего жить потом. Существуя на наркотиках, человек незаметно теряет свой ценностный стержень — или, как говорит Кастанеда, «точку сборки». И возникает состояние обесценивания жизни (другое определение — «скорбное бесчувствие души»), я называю это переходом через пустыню. Как раз в это время человеку нужна и огромная вера, и безграничное терпение, и, хотя бы в качестве миража, призрачно обозначенная ценностно-смысловая альтернатива наркотику — Для Чего я отказываюсь и освобождаюсь от него, Ради Чего совершаю этот кажущийся бесконечно затянутым переход… Какие, иначе говоря, альтернативные зависимости для себя выбираю. Вот оно — самое трудное. Наркоману уже ничего не хочется обретать. Основная причина срывов: безверие и духовная бедность, стократ усиливаемые опустошительными набегами зелья…
Бескрасочность, тусклость, пустотность существования заставляют человека ностальгически вспоминать пусть лишь — мгновенную радость, переживаемую в наркотическом опьянении. Еще миг, еще маленький повод — и пропасть разверзлась снова… Не действует радикально ни химия, ни страх наказания и одиночества, ни ужас ускоренной смерти. Спасти может, — конечно, с поддержкой всех прочих средств, включая лекарства, — лишь мощное духовное обновление, новый и до мозга костей ощутимый смысл жизни.