Пиалкина, Т. Воспоминание о лете : рассказ
/ Т. Пиалкина. – Текст : непосредственный.
// Путь Октября. – 1973. – 24 ноября. – С. 4.
Катер с шумом причалил к берегу. Парень, привезший нас, деловито и поспешно вышел наверх, зацепил трос за торчащий неподалеку сук и, не «дождавшись пока мы с Людкой выберемся на берег, певуче и протяжно начал: «Вот здесь и лагерь. Еще немного пройдете, а там и домики увидите. Хорошо здесь: широко, свежо». Потом хмыкнул и с усмешкой добавил: «С самими-то, поди, еще няньчатся, а уже других воспитывать приехали, эх, и нахлебаетесь веселья!».
Нас вовсе не огорчили эти не совсем приятные пророчества – впереди манила к себе интересная работа.
Маленький лагерный городок: 4 длинных, чисто выбеленных павильона, – зеленая, будто застланная ворсистым ковром спортивная площадка, мостики, проложенные к морю. После шумного пыльного суетного города этот лесной городок пленил нас переливчатым птичьим пением, то вдруг необычно звенящей тишиной, морской прохладой и свежестью, деревьями в два обхвата толщиной, с вершинами, уходящими далеко, в голубую высь, вольно раскинувшимся морем, огромным и волнующимся, то синим, как обычно пишут в книгах, то зеленым вперемежку с солнечными блестками, которые, весело искрясь, переливались своими причудливыми, тщательно отшлифованными гранями.
Неуверенность и настороженность сразу как рукой сняло, когда неподалеку раздался приятный женский голос: «Девчонки, вы чего сюда? Уж не вожатые ли? Давненько ждём! Давайте осваивайтесь с местностью – и за работу. А работенки-то, милые, хватит. Есть хотите? Зовут-то как? Меня тётей Зоей кличьте».
Нельзя было не заулыбаться, глядя на эту полную, довольно-таки пожилую с огромными добрыми глазами сильно загоревшую женщину. Я весело и громко произнесла «Таня», неуклюже сунула свою, сделавшуюся вдруг совсем маленькой руку в ее и сразу же ощутила тепло этих рук, мягких, каких-то добрых и больших. Оглядев как-то пристально сияющую Людку, она произнесла с укоризной: «Зелены еще».
От еды мы скромно отказались, хотя в желудках было пусто: скорее хотелось приступить к делу. Наскоро выкупавшись в море и надев на себя старые брюки и выгоревшие футболки, мы снова подошли к занятой чем-то тете Зое, и она опять, с улыбкой посмотрев на Людкины джинсы, которые плотно обтягивали ее узенькие бедра, на наши мудреные прически, скороговоркой произнесла: «Статны телом, да хороши ли делом?», мы значительно переглянулись. А тетя Зоя подвела нас к первому длиннющему павильону, распахнула двери и деловитым тоном продолжала: «Вот ведра, тряпки, сода – начинайте мыть. Окошки чтоб блестели, полы мойте чище – воды не жалейте – море большое. Да поторапливайтесь: со дня на день ребятишки приедут. Поменьше разговоров – побольше дела. К вечеру проверю. И окинув нас еще раз улыбающимся взглядом, тяжело переваливаясь, пошла заниматься своими делами, добавив будто между прочим: «Вижу – с весны закормленные, захотите есть – спросите».
С этого дня начались наши трудовые будни. Мы добросовестно мыли, полы и окна, искупавшись, снова принимались за работу: холодная морская вода как рукой снимала усталость…
Через два дня чисто вымытые, с аккуратно заправленными кроватями павильоны были готовы к приезду ребят. Вожатые – несколько парней с открытыми лицами и четыре девушки (в том числе и мы с Людкой) – были в сборе. И вот, наконец, наступил этот день. С самого раннего утра начали приезжать девчонки и мальчишки самых разных возрастов. Мы с Людкой взяли себе второй отряд, несмотря на то, что будущие наши питомцы были почти нашими ровесниками.
Нам, 17-летним девчонкам-девятиклашкам, впервые оторвавшимся от дома, казалось странным, что все 30 ребят, таких разных и непохожих друг на друга, сразу так привязались к нам и относились как к своим добрым хорошим друзьям.
Тетя Зоя часто приходила к нам, и всякий раз поучала: «Вы воли-то им не больно давайте, а то ведь на голову сядут, сразу к порядку приучайте».
И уже вскоре все удачи, радости и беды делились пополам – они становились общими для всех. А радостей было все-таки больше: первое место в соревнованиях по пионерболу, победа в конкурсе строевой песни, первенство по чистоте палат – все это было общей заботой, общим стремлением, общей большой победой.
Время летело быстро, почти незаметно. Мы, совершенно еще не имеющие опыта в воспитательной работе, замечали, однако, что девчонки и мальчишки, приехавшие сюда на летний отдых, все больше и больше привязываются к нам. Доверяют все до тонкостей. Мы были осведомлены о всех ребячьих проказах, о их «любовных романах», переживаниях и надеждах. Быть может, это потому, что у нас самих еще ребячьи сердца, что мы их сверстники, их единомышленники. Мы сами, еще едва переступив порог юности, так же, как и они, целыми часами засиживались у моря, делясь друг с другом своими мыслями и впечатлениями.
С таким же энтузиазмом собирали мы ветки для вечернего костра, читали уже в который раз всегда молодую книгу Островского «Как закалялась сталь». И каждый раз, когда Павка произносил свои крылатые слова о смысле жизни, все замолкали и пристально смотрели на буйный огонь костра, словно напоминавший чем-то характер Павки – горячий, пылающий, упрямый. Мальчишки вдруг становились строже и выглядели значительно старше своих лет, а девчонки – задумчивее и печальнее. А вокруг было тихо и темно, и только неумолкающий треск горящих сучьев нарушал трепетную тишину, бережно охранявшую мысли ребят о человеке-герое, человеке, чья великая сила и прекрасная жизнь вызывала чувства восхищения и гордости.
Эти недолгие минуты еще больше сближали нас, и ребята после отбоя долго не могли сомкнуть своих глаз, погруженные в раздумья о смысле жизни, о величии подвига. И каждый поступок мерился теперь этой мерой: «А как бы поступил ты, друг мой Корчагин?».
День отъезда наступил так же неожиданно, как и день нашего приезда сюда. По-прежнему шумно волновалось море вокруг, все также ярко светило солнце. Все оставалось прежним, только ребята немного изменились: они были задумчивее, печальнее, строже. Даже мальчишки, никогда не признающие слез, дали им полную волю. А девчонки смешно шмыгали носами и косо поглядывали на ребят. Уезжали ребята, не ведая того, что увозили и маленькую частичку наших сердец. Они увозили чёрный морской загар на своих спинах, алые зори и закаты, незабываемый шум прибоя, и каждый из них имел теперь замечательного помощника, доброго и верного друга – бессмертного Павку Корчагина.
Т. Пиалкина.