Лучше трижды испугаться

Толченов, А. Лучше трижды испугаться : интервью / А. Толченов ; записал А. Бойков.

— Текст : непосредственный.

// Путь Октября. – 1989. – 28 сентября. – С. 3.

 

   Отношение к средствам массовой информации сегодня не однозначно. Не исключение и наша газета «Путь Октября». Одни ее публикации считают недостаточно острыми, склонны винить газету в излишнем сглаживании углов, желают видеть на ее страницах большую гласность. Но есть мнения, и это естественно, иного толка. Нас в глаза и за глаза обвиняют в нагнетании ажиотажа вокруг тем, якобы не заслуживающих внимания, в чрезмерном интересе к вопросам экологии и так далее.  

   Очевидно, также не удастся найти истину в золотой середине полярных и взаимоисключающих мнений, которые, несомненно, вызовет предлагаемое вашему вниманию интервью с Андреем Алек­сеевичем Толченовым — инженером второй категории, пусконаладчиком Балашихинского СПУ треста «Оргминудобрения».   

   Рассуждения же наши, обосновывающие публикацию, таковы. У части, пусть даже малой, работников химичес­кого завода есть, по их мнению, обо­снованные сомнения относительно пригодности к эксплуатации одного из по­тенциально опасных объектов. Авария на нем может угрожать жизни людей на расстоянии значительно большем, чем удален от завода наш город.

   Об опасности, мелеузовцы должны знать, незнание не может исключить возможную трагедию. Сегодня лучше трижды испугаться, но быть в курсе событий и суметь предупредить беду.

   Что лежит в основе многих аварий, произошедших за последнее время в стране, мы знаем: бесконтрольность, халатность, несоблюдение технологической дисциплины и так далее. Глас­ность, контроль общественности — единственная гарантия, исключающая возможность повторения в Мелеузе трагедии Ионавы. Публикация ориентирована только на то, чтобы ин­формировать читателя. Не сомневаемся, что специалисты завода воспользуются нашей газетой и выскажут свое мнение. Редакция же обязуется до принятия исчерпывающих мер, способных обеспечить снятие любых сомнений и неясных воп­росов по объекту, держать ход событий под контролем в качестве доверенного лица читателей, регулярно информиро­вать о ходе работ.

   Интервью имеет свою предысторию.

   В редакцию обратился слесарь цеха слабой азотной кислоты Камиль Саги­тов — состояние фундамента изотерми­ческой емкости склада жидкого аммиа­ка и надежность самой емкости внуша­ют опасение, просим газету вмешаться (емкость представляет собой огромный, на десять тысяч тонн металлический двустенный резервуар — термос — при­мечание, А. Б.). Первая наша реакция — паникер. Дальше рассудили — нуж­но ехать, поговорить с людьми. Первый разговор с химиками в лаборатории КИПиА. Кроме К. Сагитова, остальные собеседники — случайные. Р. Байбурин — однозначно разделяет мнение К. Са­битова, начальник цеха слабой азотной кислоты М. Болотников: «Даю сто про­центов гарантии, что емкость к эксплуа­тации пригодна». Итак, интервью.

 

Толченов: Фундамент изотермической емкости аммиака растрескался. Почему — никто не знает. Разработчики-проектанты из института «Фундаментпроект» говорят, что это обычное явление — усадка. Институт дал официальное заключение, что эксплуатировать фундамент можно.

Корреспондент: А как, по-вашему, нор­мально ли, когда в сомнительных случаях сами проектанты делают заключение.

Толченов: Ненормально. Кто и когда объективно может оценить самого себя? Но та же ситуация сложилась и с комиссией министерства — вновь получилось так, что проверили разработчики свой же проект. Они составили акты, протоколы и отметили, что в связи с отклонением от проектной разбивки строительных осей получилась конструкция не совсем такая, которую они рассчитывали. Поэтому-то, по их мнению, и возникли напряжения, воз­можно, что из-за этого потрескались сваи и фундамент. Конечно, желательно мне­ние независимых организаций. Но какая организация сюда полезет после событий в Ионаве? Пытались свердловских специа­листов пригласить — открестились, у нас, говорят, большой объем работ. Никто сюда не вмешается — зачем на себя обу­зу брать и ответственность.

Я в период работы комиссии министерст­ва, к сожалению, был в отпуске, но мне известно мнение В. Плахина — представите­ля отделения «Уралгипрохим», который по вопросу состояния фундамента свою точку зрения выразил однозначно — фундамент Ионавы после аварии выглядел лучше, чем в Мелеузе.

Однако приехал другой ответственный товарищ Г. Лешин, главный инженер про­екта, и уверил всех, что ничего страшного нет, что отклонения несущественны, запас прочности фундамента двойной, тройной и так далее.

Корреспондент: Как возникли ваши со­мнения в надежности объекта?

Толченов: Получилось все так. Я залез посмотреть фундаменты в марте (попасть сюда просто — фундамент открытый, под плитой можно ходить в полный рост, все сваи для осмотра доступны – прим. А. Б.), смотрю — трещины пошли. В жизни не бывало, чтобы фундамент так вот начал трескаться. Позвал ребят, показал. Еще раз осмотрели через две недели. На мой взгляд, трещин стало больше. В этот раз мы все их пометили. В третий раз, это было уже в мае, я нашел новые трещины. Не стали отмечать, пригласили представи­телей ОКСа — те упорно отказываются, говорят, объект принят, чего сюда лезете. Персонал эксплуатации, а значит формаль­но и мы, пусконаладчики, за надежность фундаментов не отвечаем, за их состоя­нием следит ОКС. Они же твердят, что мы в этом деле ничего не понимаем, суемся не в свое дело. Тогда мы обратились официально — служебной докладной в адрес ОКСа. Написали, что была комиссия министерская, было предварительно заклю­чение представителей «Фундаментпроекта», но одни утверждают, что повреждения есть и они объясняются просчетами строи­телей, другие твердят, что все нормально — утверждения не стыкуются, просим дать расчёты. Нам отвечают: а что вы в этом, понимаете, короче, отмахнулись. А как же иначе, ведь так проще.

В рекомендациях «Фундаментпроекта» было предписано, поставить стеклянные маяки на трещины, следить за их развитием. Говорили ОКСу — давайте вместе следить, будем вместе фиксировать события — никто не хочет этого делать.

Подумали, что делать. Написали еще одну служебку, перечислили еще раз все работы, рекомендуемые «Фундаментпроектом». Были составлены мероприятия. Но работа не идет. Делали, правда, торкретирование свай, но по рекомендациям «Фундаментпроекта» опять нарушение — технология предписывала до выполнения торкретирования сделать насечки на сваях, обдуть их воздухом, удалить грязь, краску — этого сделано не было, не под­готовив сваи, обернули их сеткой и заторкретировали. Доказать это можно — сто­ит расковырять любую ремонтную сваю.

Корреспондент: Вас что-либо еще бес­покоит, кроме фундамента?

Толченов: Наше дело — контроль тех­нологического оборудования, его пуско­наладка, а если конкретнее — сам резервуар. По нему, к сожалению, тоже есть вопросы. Анкера, которыми внутренняя емкость изотермика по периметру крепится к плите фундамента, практически про­сели.

Корреспондент: Значит, внутренний ре­зервуар тоже просел?

Толченов: Да, именно так. Мы и по этому поводу оформили служебную доклад­ную. Ответная реакция ОКСа — может это не страшно? Нет, думаю, если так спрашиваете, значит уже страшно. Адми­нистрация начала приглашать специалис­тов института — разработчика резервуа­ра — Челябинское отделение ЦНИИ ПСК. Дальше пока дело не идет. До пуска надо принять исчерпывающие меры. Для этого нужно компетентное заключение по анке­рам. Решено проверить фундаменты под нагрузкой, для чего предстоит нагрузить емкость водой. Начали делать продувку емкости азотом, готовим ее к осмотру и установке приборов диагностики уровня. Нужно установить маяки, посмотреть, как себя поведут трещины фундамента под нагрузкой. Нужны факты, добыть их мож­но только пригласив специалистов. Пока же лечь надо костьми, но не пускать объект в технологическую эксплуатацию. На сегодня администрация ведёт перего­воры с Челябинским отделением ЦНИИ ПСК, Новомосковским филиалом ГИАП, Москов­ским отделением «Фундаментпроекта». От адресата к адресату летят телеграммы.

Корреспондент: Без изотермика эксплуа­тация цеха слабой азотной кислоты затруд­нена. Вас не поставят перед фактом сроч­ной необходимости включения ее в ра­боту?

Толченов: Мы на это не пойдем. Ведь в случае чего крайними окажемся мы же. Надо иметь совесть и хотя бы чуточку здравого смысла, нормальное чувство страха — это же не игрушки. Мы пойдем на все, что угодно, но запустим емкость только когда полностью будем уверены в возможности ее эксплуатации.

Сейчас нам нужно выполнить все те ме­роприятия, которые предусмотрены по актам состоявшихся проверок, по рекомендациям, поступившим после событий в Ионаве, сделать гидроиспытание и торопить обследование объекта квалифицированны­ми специалистами.

Корреспондент: А как вы можете оце­нить стопроцентную уверенность Болотни­кова в готовности резервуара к эксплуатации?

Толченов: Болотников — начальник цеха. Объект нужен, для завода он — решение многих проблем по бесперебойному обеспечению сырьем. Залил емкость продуктом — и можно безбедно работать. План есть план. Вот такое мое объяснение.

Корреспондент: Если ваши предположе­ния все же верны, а опасность устранена не будет, какой же будет плата?

Толченов: Мне приходилось слышать от ребят, что появляется желание взять до­мой противогазы. Такая мысль и у меня была — забрать четыре противогаза на всех членов семьи. Транспорта у нас нет — не убежишь. На везение рассчитывать не приходится. Говорят, пуганая ворона всякого куста шарахается. Но лучше десять раз оказаться не правым…

В Ионаве причиной аварии было не состояние фундамента, а гру­бые ошибки в эксплуатации. Но какая разница что стало причиной. Там хоть кругом песок и часть продукта в него и впиталась… Здесь же, в Мелеузе, все потечет в Белую. Я забыл сказать, что в акте министерской комиссий был запи­сан пункт о необходимости проработки вопроса об устройстве земляной дамбы для предотвращения стока аммиака в реку. От проектантов пока ответа нет.

Те, кто здесь живет, должны, считаю, взять под контроль ход работ на объек­те, следить за результатами, быть в курсе всех дел. Сейчас ни у кого нет фактов, без них мы можем говорить бес­конечно и так, и эдак. Сомненья наши ни подтвердить, ни опровергнуть нельзя — нужна работа. И нужно помнить, что склады аммиака, а это кроме изотермика еще и «шарики» — самые опасные объекты на заводе. Внимание к ним нуж­но постоянное и обращение только на «вы».

Пытался К. Сагитов разрешить свои сомнения через заводскую газету «Хи­мик». На его вопрос ответил замести­тель главного инженера Ф. Галеев. «От­вет, — говорит К. Сагитов, — меня не удовлетворил. Суть его: ничего страш­ного в состоянии изотермика нет, меры приняты и принимаются. Я же считаю, вопрос заслуживает более детального разъяснения. Даже на предприятии мно­гие по-прежнему не представляют, на­сколько серьезна ситуация».

Был разговор и с другими работника­ми цеха. Вот их мнения.

А. Логинов, аппаратчик старшей сме­ны: «Я и мои товарищи считаем, что ем­кость к, эксплуатации на сегодня не пригодна. Что будет предпринято — не знаем. Ответственность свою за безопас­ность эксплуатации сознаем со всей полнотой».

У. Зинуров, старший мастер участка: «Трагедия, случившаяся в Ионаве, не должна повториться у нас. В этом же я пока не уверен. Если положение не будет исправлено, будем препятствовать заполнению ёмкости продуктом».

Завершить публикацию хотелось бы ответом на вопрос, которой также будет адресован редакции в качестве упрека, — почему корреспондент не встретился с ве­дущими специалистами завода и не выслушал мнения оппонентов К. Саги­това, А. Толченова и других, кто сегод­ня всерьез встревожен состоянием изо­термика. Конечно, это можно было сделать. Появилась бы возможность срав­нить и точки зрения, и даже сделать какие-то выводы. Однако вопрос по изотермику настолько серьезен, что я не мог взять на себя такую ответственность. Очень вероятно, что специалистам за­вода удалось бы меня убедить в том, что опасения напрасны. Затем я скорее всего отказался бы от намерения пуб­ликации интервью с А. Толченовым и вообще от какой-либо публикации. Тогда я и решил, что первоначально стоит н выслушать, и вынести на газетную по­лосу пока только мнение одной сторо­ны. Вторая безответной, я уверен, не останется. Судить же, кто прав, давайте будем вместе. В этом и смысл гласно­сти и наши гарантии. Если же мнение, с которым мы сегодня познакомились, окажется ошибочным — вздохнем сво­бодно, пожмем друг другу руки. Дай-то бог. А пока все же лучше трижды испугаться.

 

Записал А. Байков.