22 июня. День памяти и скорби

     ©   Л. Макеева

       В этот день Алия Галлямова (Сарышевская библиотека), Эльвира Гашникова (Первомайская библиотека), Елена Любишева (Троицкая библиотека), Фания Мустюкова (Центральная детская библиотека) прочли мелеузовцам, собравшимся на площади города подлинные истории  о подвигах их земляков в годы Великой Отечественной войны. Читали страницы из главы «22 июня 1941 года», пока еще неопубликованной книги.

       Выражаю коллегам огромную благодарность, преклоняюсь перед вашим профессионализмом, преданностью книге. Благодарна вам за активную жизненную позицию, патриотизм, память к славным сынам земли Мелеузовской. Спасибо за умение  вовремя бескорыстно помочь. Огромное спасибо, всем и за отклики по  WhatsApp Web и телефонные звонки. Благодарю библиотекарей Нордовской и Саитовской библиотек Елену Рулеву и Зифу Абдульманову за зрительское участие.

       Выполняю ваши просьбы, и выкладываю материалы вечера памяти. Текст выверяйте  и читайте на мероприятиях по ходу событий на экране. Так, например по Бураканову И. И.: вначале пауза 30 секунд.

 

Сергеев Алексей Ипполитович

 

 

       Война застала всех врасплох: вчерашний новобранец срочной службы, пограничник,  видный парень,  Алексей Ипполитович Сергеев, уроженец села Богородское, которого недавно проводили, и которого уже с нетерпением ждали девчата со службы,  в то июньское утро, в предрассветный час стоял на боевом посту  на границе и вступил в свой первый и последний  бой под городом Гродно. «Алексея призвали в армию 9 сентября 1939 года. На лошади вместе с Евченко Иваном Сергеевичем их увезли в Мелеуз. Отправили брата с радостью, ведь он ушел в армию. Кто тогда знал, что больше мы его не увидим…»

       «В письмах брат писал, что служит связистом», — вспоминает его сестра, Зинаида Ипполитовна Голактионова (в девичестве Сергеева). » А в одном из последних писем он писал: « …стою на посту. И  мне привиделось, что наш петух прилетел и прокукарекал. Я еще удивился, откуда здесь наш петушок. И тут началась война. Значит, наш Петенька хотел меня предупредить…..»

        

Бураканов Исмагил Ибрагимович

 

 

        На территорию колхоза «Большевик»  Гатчинского района на окраине деревни Большое Жабино, там где проходили особенно ожесточенные бои, стоит двухметровая мемориальная стела. По красному граниту серебром высечены слова: «Пограничникам  батальона Ново-Петергофского училища, насмерть стоявшим здесь в 1941 году».

        Есть на этой стеле и имя нашего земляка Исмагил Ибрагимович Бураканов  родился в 1914 году в деревне Арасланово в семье крестьянина. В 1924 – 26 годы, окончив начальную школу в своей деревне, учился в Макаровской рабоче–крестьянской школе. В 1937 году, после окончания Стерлитамакского педагогического техникума, работал заведующим Тюляковской, затем в Кутушевской начальных школах. В 1939 году Исмагил – инструктор Мелеузовского райкома комсомола. В тот же год он призван на службу и зачислен курсантом Петергофского училища пограничных войск. В августе – сентябре 1941 года под командованием майора Шорина Исмагил Бураканов участвовал в обороне Ленинграда. Уже после войны мы, родственники, из рассказов однополчан и сандружиницы В. М. Царевой – Фелисовой узнали подробности гибели брата.

        …Был бой за деревню Порожки. Вместе с частями Советской армии шли в атаку и воины в зеленых фуражках. Подразделение  пограничников продвигались без единого выстрела.

        Под свинцовым ливнем в составе 1 батальона ползли курсанты. То и дело замирали сраженные фашистскими пулями бойцы, живые же – яростно продвигались к Пирожкам. Исмагил был ранен в плечо, но не остановился. Когда до окопов противника остались считанные метры, бойцы бросились в рукопашную, фашисты в панике отступили. Уже в окопах, у деревни, в рукопашном бою Исмагил уничтожил штыком троих фашистов. Когда же затих бой, он сделал перевязку и наотрез отказался идти в госпиталь. 10 сентября, когда курсанты отражали шестую яростную атаку врага, славный сын Башкирии Исмагил Ибрагимович Бураканов  погиб.                                                            

 

Байбулатов Фасхетдин Гильметдинович

 

 

          23 апреля 1941 года Байбулатов Фасхетдин Гильметдинович был призван в ряды РККА Киевского особого военного округа в стрелковую часть в 100 километрах от западной границы СССР.

          22 июня 1941 года полк, где он служил был поднят по тревоге и построен. В 5 часов 30 минут объявили, что Германия напала на Советской Союз. Байбулатов Фасхетдин Гильметдинович как и другие его соотечественники взяв в руки оружие, встал на защиту Родины. Но в сентябре 1941 года был тяжело ранен осколком бомбы в крестцовый позвонок. Восемь месяцев находился в госпиталях городов Северного Кавказа. После госпиталя был определен в формирующуюся артиллерийскую часть «вьючных» катюш.

           Вьючная катюша — то уникальное в своем роде секретное оружие которое стало на защиту Кавказа повергало в ужас врага. Это горно-вьючная установка для запуска реактивных снарядов типа М8. (Запускала 8 снарядов). Идея создания мобильной реактивной установки появилась в июле 1942 года на Кавказе. Именно там в горных районах применение штатных единиц артиллерии или реактивных установок было достаточно затруднительно. И тогда военный инженер Алферов с группой сослуживцев нашел выход из сложившейся ситуации. И разработал проект новой горной установки М8. После ряда испытаний, она была доведена до идеала и поставлена на промышленное производство. Впоследствии было изготовлено всего 48 единиц техники, которыми были укомплектованы 4 специальных горно-вьючных минометных гвардейских дивизиона, позже эти 4 дивизиона принимали участие в освобождении Крыма в апреле 1944 года. Уникальность установки в том, что она весит 68 кг и может быть разобрана на 3 части, для переноски отдельными военнослужащими. Станина позволяла делать оборот в 360 градусов. Места наводилась на любую искомую точку. За 4 секунды запускались 4 снаряда. Дальность стрельбы 5, 5 км.

         Фасхетдин Гильметдинович был разведчиком батареи, то есть выходил на «удобную позицию» и регулировал по телефону огонь батареи «вьючных» катюш. Все это происходило на Кавказских горах, куда Германия направляла свои основные силы с целью захватить нефть Азербайджана.

         В 1944 году образовалась Первая Польская Армия под командованием генерала Войцеха Ярузельского. Туда была откомандирована дивизия, где служил, Фасхетдин Байбулатов. Они носили форму польского войска.

         Фасхетдин Байбулатов участвовал в освобождении Белоруссии, Польши. Закончил войну в немецком городе Глейвиц. При освобождении одного польского города спас 6-летнюю польскую девочку из горящий избы.

         Имеет награды «За Отвагу», «За боевые заслуги», «За Победу над Германией» и несколько польских отличительных знаков.

 

Бартенев Петр Михайлович

 

 

         Осенью 1939 г. паренек из Нордовки Петр Бартенев был при­зван в ряды Красной Армии. В соро­ковом году окончил Львовское танко­вое училище и получил удостовере­ние механика-водителя «тридцать­четверки».

         21 июня 1941 года солда­там полка командова­нием был объявлен выходной день. Но вместо этого — пред­рассветная боевая тревога. «Война, товарищи танкис­ты!» — объявил взволнованный ко­мандир полка пе­ред строем.

          Через несколь­ко часов началось: скрежет металла, огонь, гарь, дым, пыль, взрывы сна­рядов и мин. Для Петра это было бо­евое крещение. Но он спокойно и точ­но отдавал приказы экипажу. «По вра­жеским танкам бронебойнозажига-тельными, по ря­дам фашистов — ос­колочно-фугасны­ми!» Не прошло и часа, как на поле боя застыли около десятков вражес­ких броневых громадин, пылали ог­нем и наши машины.

          Немцы ввели дополнительные ударные силы В это время поступи­ла команда отступать. Отступали с боями. В одном из них танк Бартене­ва вышел из строя и был отправлен на ремонтную базу в Харьков.

          За рычаги другой бронемашины Петр сел в 4-й ударной танковой армии, в составе 2-го Белорусско­го фронта. При обороне Калинина боевая машина Бартенева задро­жала от сильного удара и потеря­ла боеспособность, от второго -танк загорелся. Командир покинул машину через верхний люк. но во­дитель, не сбавляя скорости, дотя­нул горящий танк до своих. Он по­лучил контузии и сильные ожоги. Лечился в санбате. Потом он сел на новенькую «тридцатьчетверку». В 1942 году, при освобождении одного из населенных пунктов Смо­ленской области, танк командира Егорова, где водителем был Бартенев, с группой автомат­чиков на броне отправился в разведку. Они обнаружили на ок­раине города немецкие танки, ору­дия и колонну автомашин, груженых горючим. Об этом немедленно было передано по рации командованию. Боевой план был такое. Танк Барте­нева первым начинает боевые дей­ствия, отвлекая тем самым на себя противника. В это время основные наши силы с южной стороны города атакуют врага. Гитлеровцы, не вы­держав стремительного натиска со­ветских войск, неся большие потери, покинули город.

          Второй Белорусский фронт во­шел на землю Белоруссии. На пути танкового полка к Могилеву была сильно укрепленная высота, где нем­цы возвели дот и две оборонитель­ные линии. Начавшийся на заре бой продолжался до темноты. Танк Бар­тенева давил вражеские пулеметы, уничтожил траншеи, по живой силе противника открывал огонь осколоч­ными снарядами. Овладев высотой, танки, преследуя врага, устремились к поселку Каменка… Вот здесь и слу­чилась беда. Фашистский сна­ряд заставил замолчать на­всегда «Т-34», управляе­мый Петром Михайло­вичем.

          Тяжело раненный в обе ноги, руки и грудь, он, в букваль­ном смысле, выва­лился на землю че­рез нижний десант­ный люк. Когда тан­кисты оказались в яме, стрелок Часовский накрепко перевязал ему ноги выше колен.

          В медсанбате извлек­ли из его тела 14 осколков, а ноги пришлось ампутиро­вать. После десяти месяцев лечения в госпиталях, в 1943 году воз­вращается он, награжденный орде­ном Отечественной войны и медаля­ми, но без обеих ног. Очень трудно было ему научиться ходить на про­тезах, но фронтовик выдержал все испытания и в 1945-м научился пе­редвигаться без посторонней помо­щи. Устроился в Нордовке на работу культработником.

          …Кудрявая красавица Валенти­на в те далекие годы работала ла­боранткой на Мелеузовском хлебо­приемном пункте, и ей часто прихо­дилось по служебным делам бывать в Нордовке, где и познакомилась она с бывшим танкистом. Вскоре Петр Михайлович переехал в Мелеуз, стал работать фотографом на ком­бинате бытового обслуживания. Они жили мирно, дружно, горе и радости делили пополам. Родились двое детей.

         Очень жаль, что смелый, муже­ственный водитель «тридцатьчетвер­ки» Петр Михайлович Бартенев не до­жил до 60-летия Победы. Но его, как в Нордовке, так и в Мелеузе, помнят как настоящего мужественного героя, называя его «наш Маресьев».

 

Федотов Григорий Иванович

 

 

         Федотов Григорий Иванович, рядовой, минометчик. Уроженец деревни Каран. Призван на срочную службу 8 сентября 1939 года.

         Из воспоминаний Федотова Григория Ивановича: «Шел двенадцатый день войны. Наш стрелко­вый полк занимал оборону на склоне горы у Ви­тебска. Рано утром я получил приказ заминиро­вать мост в ста метрах от расположения части. Не успели мы установить взрывчатку, как посыль­ный принес новое указание — ехать в город и по­лучить боеприпасы со склада. Я — за рулем. Шос­се простреливается с немецкой стороны. Младший  лейтенант принимает решение ехать напрямую по ржаному полю. Я еду первым, за мной  остальные машины. Рожь высокая, и в моей по­луторке приходится одну ногу держать на поднож­ке, вторую — на акселераторе, левой рукой при­держивая дверку, правой управлять машиной. Едем почти вслепую. Едва въезжаем в город, как машину останав­ливают военные. Один из них, представившись лейтенантом Барышниковым Лепельского мино­метного училища, забирает нашу машину, несмот­ря на протесты командира, пишет расписку на вре­менное изъятие и занимает место младшего лей­тенанта. Мы подчиняемся законам военного вре­мени. Вот так я и попал в другую воинскую часть. Лепельское училище было единственным ми­нометным училищем в Советском Союзе, а ми­номет — новейшим оружием. Оно находилось в Бе­лоруссии западнее Витебска.   Немецкая армия уже захватила  Лепель, шли тяжелые бои.

         И тут пришла телеграмма из Москвы: «Немед­ленно отойти от Лепеля, собрать оставшихся кур­сантов училища в Смоленске, чтоб эвакуировать вглубь страны для продолжения занятий».

         Моя полуторка стоит во дворе. Здесь запол­няют бутылки горючей смесью и везут их на пе­редовую, где идут танковые бои. Над городом висят немецкие самолеты, кругом пожары. Люди бе­гут из города, отходят и некоторые воинские час­ти. Поступила и нам команда отходить. И колонна из пяти машин тронулась в сторону Смоленска. К нам присоединились и отбившиеся от своих час­тей солдаты. Дорога открытая, без деревьев. Лес начинался на пятом километре от города. Сгуща­лись сумерки. У леса нашу колонну остановили, солдатам было велено сойти с машин и занять обо­рону на опушке леса. Дальше мы двинулись одни.

         Как только забрезжил рассвет, появились са­молеты со свастикой. И вновь бомбежка и обст­рел дороги Витебск-Смоленск.  На дороге образо­валась плотная  пробка: танки, орудия, пехота, гражданские повозки, люди ехали на лошадях, быках, коровах, шли пешком. Неразбериха полная…

         На одной из остановок мы заметили неподале­ку от дороги скопление людей, в основном, граж­данских — парней, девушек. Одна из них подошла к нам с просьбой дать сумку или противогаз — негде содержать патроны. Выяснилось, что это ополчен­цы. Их привезли из города сюда, выдали по 200 штук патронов от винтовок, без запасов провизии, и они третий день голодали. Мы поделились с ними едой. И тут случилось непредвиденное: в группе ополченцев некий молодой человек объяснял ус­тройство гранаты, а потом передал гранату стояв­шей рядом девушке, чтоб она могла закрепить рас­сказанное. По всей видимости, он успел вложить в гранату взрыватель, потому что она взорвалась на глазах у всех, девушка была убита, а несколько человек вокруг нее ранены. Среди них и наша зна­комая. «Учителя» успели догнать и расстреляли на месте. Мы двинулись дальше, взяв с собой ране­ную, чтобы отвезти ее в госпиталь в Смоленске.

         Передвигаться было по-прежнему трудно из-за частых налетов немецкой авиации и нагромож­дения транспорта и людей. Слышу команду: стой! На земле лежит мертвая женщина, кругом разби­тые повозки, убитые лошади. Никогда не забуду: плачущий над матерью мальчик, все зовет ее, тря­сет за плечо: «Мама, очнись!». Лейтенант взял мальчика на руки, принес к машине, попросил его накормить и успокоить.

         Километров пятьдесят мы проехали без оста­новок. Бомбили уже реже. Лейтенант перестал от­вечать на мои вопросы, и это меня насторожило. Тут только я заметил дырки в лобовом стекле — результат воздушного налета. Лейтенант был тя­жело ранен и с трудом дышал. В Смоленске мы насилу нашли госпиталь. Отвезли туда лейтенан­та и девушку, а мальчика оставила у себя пожи­лая женщина, смоленчанка.

         Вскоре мы добрались до Тамбова. Так я ока­зался в полку обеспечения, который занимался обучением военному делу новобранцев. Там, в Тамбове, произошла еще одна неожиданная встреча, как завершающий аккорд к тем страшным дням отступления. Мы приехали в город за обмун­дированием. И в толпе беженцев, эвакуированных из разных городов Союза, я увидел знакомое жен­ское лицо. Задумался, кто же это? Перебрал в уме всех родственников, знакомых. И вспомнил! Конеч­но же, это была та самая девушка из ополчения под Смоленском, которую мы оставили раненой в госпитале. Тут, в Тамбове, мы, наконец, познако­мились. Оказывается, ее звали Таней и теперь она добиралась к своим родственникам в Ташкент. Я проводил ее на вокзал и чуть не заработал за это дисциплинарное взыскание.

         Вот так завершилась эта история, случившая­ся в самом начале войны. А впереди было еще четыре длинных тяжелых года.»

Война нагрянула со всех сторон.