Комиссаров, Ф. Спешил парень на передовую : из фронтового блокнота
/ Ф. Комиссаров. — Текст : непосредственный.
// Путь Октября. — 1975. — 1 марта. — С. 4.
Они поднялись на крутой берег, и перед ними открылась зимняя панорама разрушенного города.
— Вот он, Гомель, Коля! Файзи вспомнил, как прорывались к нему, наступая с северной стороны. В одном из боев их батарея была обнаружена противником и попала под ураганный артобстрел. Раненый и контуженый, Файзи упал в воронку и потерял сознание. А когда его подобрали, все тело лихорадило. На пули в тыл началось воспаление легких.
В Клинцах медсестры ночами сидели у кровати огнем дышащего лейтенанта. Только на пятые сутки ему стало лучше. Но дыхание все еще не уравновешивалось, из ушей и носа текла кровь, в бедре ныла глубокая рана.
Более двух месяцев лежал парень в этом госпитале. Надоело. Когда сообщили с передовой, что его огневой взвод может быть передан прибывшему на фронт другому офицеру, он проковылял к начальнику, госпиталя и выпалил одним духом:
— Прошу выписать.
— Куда прикажете?
— Конечно, в свою часть.
— М-да,- полковник медслужбы посмотрел на Файзи поверх очков и вздохнул.- Вряд ли Вы еще туда попадете, Баширов. Здоровье Ваше не ахти какое. Надо лечиться, да, Да… Все, разговор окончен, голубчик. Можете идти.
— У меня с врагом личные счеты: отец мой погиб при защите Ленинграда.
…. Капитан Нейман был пробивным парнем. Выписавшись из госпиталя, он подозвал к себе Файзи и шепнул:
— Готовься, уедем вместе.
— То есть?
— Положись на меня.
Бог весть где Нейман добыл обмундирование Файзи и «лиловую» справку. Вечером, в зимнюю стужу два друга вышли из узорчатых ворот Клинцовского госпиталя.
… Вот и добрались до Гомеля. В одном из уцелевших зданий находился отдел кадров штаба фронта. В оживленном коридоре Баширов вдруг услышал свое имя:
— Привет, Файзи! Навстречу ему шел плотный
красивый майор. Баширов засиял от радости и изумления.
— Бакал?! Откуда ты?
— Здесь я, в отделе. Неуклюже обнялись. Они учились вместе в военном училище.
Пути их разошлись после выпуска по разным действующим дивизиям. За это время Файзи был контужен и три раза ранен. Да и звание пока невысокое. А Михась Бакал… Вот он — в полной красе. За него был рад Баширов.
— Пошли ко мне!
В кабинете закурили. Бывший запевала Бакал, как и Файзи, засыпал друга вопросами:
— Ну, как? Вижу, из госпиталя. Плохо выглядишь, Файзи! Неужели не долечился? Убежал? Сознавайся!
— Как тебе сказать…
— Ха, ха, ха… Ну, хорошо, друг. Куда думаешь направляться?
— В Булатовскую дивизию.
— Со здоровьем не шутят, Файзи. Армии нужен ты сильным, здоровым, и вдруг, посветлев в лице, добавил, — вот что, поезжай-ка ты в резерв…
Они долго спорили. Бакал настоял на своем, и Баширов отправился в резерв офицеров фронта.
… Село Огородня сожжено. Бугрились землянки. Торчали трубами печи. Но были и уцелевшие дома. В одном из них размещался штаб резерва. К Файзи подошел старший лейтенант.
— Будем жить на квартирах. — Все равно, — буркнул Баширов.
— Меня зовут Миша Цветков. А тебя?
— Файзи Баширов. Помолчал и добавил:
— Скучище, Миша.
— Ничего, развеем скуку. Подошли еще двое, а за ними — штатский. В руке он держал бумагу. Поздоровавшись, глухо пробасил:
— Идем, товарищи. Долго шли по длинной улице.
На окраине проводник указал на небольшой домик:
— Ваша квартира. В доме были две женщины и
две девочки. Офицеры учтиво поздоровались. А Михаил радушно засмеялся:
— Вот мы и дома.
Женщина помоложе провела их во внутреннюю комнату. Через полчаса Цветков увел куда-то новых друзей, а утомленный Файзи остался. С позволения одной из хозяек, он улегся на скамейку и задремал…
Через некоторое время в передней зашумели. Файзи открыл глаза. В комнату вошла красивая девушка. Появление ее было так неожиданно, что Баширов, не догадавшись встать и поклониться, едва ответил на тихое приветствие. Первой мыслью, промелькнувшей быстрее молнии, было: «Где же я раньше видел эту изумительную девушку, не сон ли все это?».
Тем временем девушка положила на стол книги и тетради, сняла пальто. Одета она была во все черное. Прежде всего, бросалась в глаза ее безупречная стройность. Все гармонично сочеталось в ее красоте: волна рыжеватых волос, прибранных узлом на затылке, белое с румяными оттенками продолговатое обаятельное лицо, брови, словно крылья порхающей птицы, умный взгляд сузившихся голубоватых глаз, намного припухлые розовые губы.. Для Файзи она казалась необыкновенно красивой, идеальной, в то же время так близко знакомой. Он вспомнил педучилище, год работы в школе, встречи до войны. Нет, он не видел ее никогда. Не с мечтой ли юности Файзи встретился?
Он встал и, пробормотав слова извинения, вышел. Натянул сапоги, надел шинель, ушанку, выскочил во двор и зашагал по улице. Откуда только брались силы?! Он шел быстро, стараясь держаться прямее, хотя бедро ныло. Скользящий взгляд девушки как будто неотступно сопровождал Файзи. Неужели эта та самая, которая жила в воображении Файзи? Нет, не думал он встретиться с любовью в захолустьях Белоруссии.
… Офицеры продолжали жить в Огородне. Файзи воспрянул духом. Девушка обворожила его. Нюра была старшей дочерью тети Глафиры. Работала она в школе, уроки проводила в две смены. Из школы обычно приходила сильно утомленной, и скудно пообедав, садилась за тетради учеников. Тогда офицеры уходили, чтобы ей не мешать. По вечерам же Нюра была разговорчивой, даже веселой, шутила, иногда пела. Файзи любил сидеть возле нее, опрашивать о школьных делах.
По ночам парень думал о ней, мечтал о ковре-самолете, на котором он мог бы улететь с Нюрой на Урал.Как-то, когда она была в школе, Миша спросил у тети Глафиры:
— Есть ли жених у вашей Нюры?
Файзи покраснел до ушей. Не поднимая головы, затаил дыхание в ожидании что скажет мать.
— Был один, — улыбнулась тетушка. — Как-то набивался в женихи. Но Нюра ответила, что рано еще, война…
Да, это была невысказанная любовь.
любовь. Но однажды, захмелев на вечеринке,Файзи подошел к девушке, которая лежала на печке, тихо сказал:
— Нюра, что скажете, если какой-то парень с Урала влюбится в вас?
— Не то время, Файзи.
— Тогда мог бы он положиться хотя бы на Вашу дружбу?
— Да, я буду его другом!
— Спасибо, Нюра. И началась хорошая дружба.
По делам Нюры побывать в сельском Совете для Файзи было просто наслаждением. А когда девушка собиралась встретить отца, Файзи пошел к кома резерва и попросил отпустить его до Добруша, чтобы сопровождать Нюру. Сколько дров распилили и накололи они вдвоем!
Очень многое собирался сказать Файзи девушке. Но однажды утром, после ночного дежурства в комендатуре, его вызвали в штаб полка резерва.
— Вот что, лейтенант, — сказал майор. — Мы хотим определить Вас на работу в резерве…
— He понимаю, товарищ майор.
— Здоровье Ваше неважное, работу дадим по душе. Знают Вас и в отделе кадров…
— Нет спасибо, отправьте меня на передовую. Я вполне здоров.
На том и настоял Файзи. В тот же день он простился с Нюрой.
… И вот он уже в штабе армии. А через три дня находился на передовой оборонительной линии. Друзья встретили его с радостью. Когда Файзи пришел в блиндаж командира дивизионада Хафиза Бордоновского, тот встал и сказал охрипшим голосом:
— Вот, что, Баширов, доверяем тебе батарею. Справишься?
— Постараюсь, товарищ капитан!
Началась боевая жизнь в блиндажах, окопах, двухнакатных землянках, под постоянным обстрелом, взрывами мин и бомб, со взаимными стычками в коротких боях за выгодную позицию, жизнь, когда несколько месяцев стоишь с вырагом нос в нос через узкую полосу тихой речушки…
Все было впереди. Однажды, в раннее утро они под грохот кононады должны были перейти в генеральное наступление за освобождение Белоруссии. В жарких боях предстояло пройти сотни болот, дремучих лесов, глубокие реки, массивные вражеские укрепления, под yраганным огнем неприятеля освободить родную советскую землю, почернеть в огне и пыли войны, перенести горечь потерь и радости побед, штурмом пройти Западный Буг и начать освобождение Польши.
В изнурительной обороне, а затем в непрерывном наступлении неотступно следил за боевыми действиями старшего лейтенанта Файзи Баширова взгляд сузившихся голубоватых глаз прекрасной девушки Нюры. Образ ее вдохновлял, давал силы.
Ф. Комиссаров.