В дороге

Салтыков, Ф. В дороге : рассказ / Ф. Салтыков. — Текст : непосредственный.

// Путь Октября. — 1980. — 1 января. — С. 4.

 

   В фирменный поезд мы сели на Казанском вокзале уже поздней ночью. Устав­шие от дорожной сума­тохи, все мои спутники по купе сразу же улег­лись спать. Заметил лишь одно: пожилой пас­сажир, занявший рядом со мной второе нижнее место, долго возился, отстегивая и устраивая свой протез с ноги.

   Познакомились мы только утром. Пили чай, оживленно разговаривая между собой. У каждого были свои впечатления о столице.

   Те двое, что спали на верхних полках, оказа­лись молодыми ребятами в модных спортивных ко­стюмах, а мой сосед — человеком с очень прият­ным лицом, живыми ост­рыми глазами и густыми серебряными висками. На пиджаке у него боль­шая планка со множест­вом колодок орденов.

   — Есть карты, домино и шахматы. Кто во что желает? — сверкая кари­ми глазами спросил тот, который назвался Але­шей, как только мы по­кончили с завтраком.

   — Не пойдет, дружище, — решительно отверг его предложение Бикбулат. — Вы забыли какое сегодня число? Напом­ню: тридцать первое декабря. Это вам о чем-нибудь говорит.

   — Ведь верно, спаси­бо, сынок, что напом­нил, отозвался мой со­сед, назвавшийся Фаридом Миннуловичем.

   — А посему я предла­гаю, — продолжил Бикбулат, — пусть каждый из нас вспомнит и рас­скажет, какое самое знаменательное событие произошло в его жизни в уходящем году. Ну как?

   — Согласны. Принима­ем, — поддержали мы на­шего молодого спутника. — Только кто первым начнет?

   Бикбулат, видимо, польщенный нашей под­держкой, сам же и начал рассказывать первым.

   Он говорил густова­тым, но легким ба­ритоном, изредка взгля­дывая на слушателей.

   — В этом году ис­полнилась моя самая сокровенная мечта — я стал студентом знамени­той Тимирязевки, — ска­зал он и продолжил. — Два раза пытался. По конкурсу не проходил.

   А вот сейчас кончил первый семестр: четыре «отлично» и два «хор». А вчера попросился домой на Новый год.

   Мы все от души пора­довались за него.

   — Верную дорогу ты, сынок, избрал себе, — горячо пожимая его ру­ку, сказал Фарид-агай после минутного о молча­ния. — Крепче цепляйся за землю-матушку, она нас кормит и поит, оде­вает и обувает.

   Поделился своей радостью и Алеша:

   — А я в этом году стал отцом, сыну уже шестой месяц пошел, — сообщил он и, как бы в подтверждение сказан­ному, тронул рукой сум­ку, набитую детскими игрушками. — Приехал в Москву в командиров­ку от завода, но разве вернешься домой без по­дарков? Вот и набрал своему Андрюхе. Пусть забавляется.

   Поезд между тем продолжал свой бег, отстукивая кило­метр за километром, приближая нас к родным краям. Продолжалась и наша беседа. Пришлось и мне поведать своим спутникам о самом счастливом дне в этом уходя­щем году. Последним рассказывал наш Фарид-агай. Но прежде чем начать, он обвел нас всех загадочным взглядом, будто говоря: вы такого еще в жизни не слыха­ли, и чуть глуховатым голосом сказал:

   — Я, ребята, в этом году воскрес из «мерт­вых». Да, не удивляйтесь, воскрес из «мерт­вых», — повторил он, ви­дя наше крайнее удивле­ние.

   — Разве может быть такое, Фарид-агай? — не вытерпев, прервал его Бикбулат.

   — Не знаю, бывает или нет, а вот со мной такое случилось, — стал он продолжать. — Это было тридцать шесть лет назад, на фронте. Командовал я тогда рас­четом противотанковой пушки. В тот день на Курской дуге фашисты бросили на нас целую армаду своих танков и самоходок. Жаркий, кровопролитный бой завя­зался. Только наш рас­чет сжег четыре танка и
две самоходки. А сколь­ко их застыло, объятых пламенем, перед пози­циями нашего полка — не счесть.

   Но бой есть бой. Нес­ли немалые потери и мы. Сперва в нашем расчете ранило наводчи­ка, потом убило заря­жающего и двух поднос­чиков снарядов. Дважды уже царапнуло и меня. Осмотрелся вокруг, ни­кого, один я остался, у пушки. Помню, уцелев­шей правой рукой заслал снаряд в казенник, дер­нул за шнур — и впереди запылал еще один танк. Но тут меня словно кто-то сильно толкнул, и я провалился в какую-то глубокую яму и забылся. Очнулся уже в госпи­тале без левой руки и правой ноги. С поля боя тогда меня вынесли саперы из соседней части, а в своей посчитали ме­ня, погибшим. Так и ока­зался я в числе мерт­вых.

   — А как же вы об этом узнали? — участливо спросил Алеша.

   — В том-то и дело, сы­нок, я и сам до сих пор не знал об этом, — продолжал спутник. Ведь на фронт уже не вернулся. Стал инвалидом. И вот только с неделю назад я побывал на месте того памятного боя. Там сейчас братская могила, много моих боевых друзей спят вечным сном. На одном из надгробных камней я и прочитал, не поверив глазам, свою фамилию: «Старший сер­жант Каюмов Ф. М. по­гиб в бою 9 июля 1948 года».

   Долго мы сидели мол­ча, не решаясь загово­рить: уж слишком удивительным и неожидан­ным оказалось все это.

   — Жить вам теперь, Фарид-агай, лет до ста! — прервав молчание, крепко пожали мы его руку.

   Наш поезд приближался к Уфе. Вскоре стали собираться. Фарид-агая мы проводили до привокзальной площади, посадили в так­си и тепло с ним попрощались. Стрелки часов медленно двигались к цифре 12.

Ф. Салтыков.

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *