Истории из старой тетради Николая Николаевича Гаврилова, и Первый полет Г. Федотова

Путь Октября. – 1985. – 22 октября. – С. 4.

Путь Октября. – 1985. – 24 октября. – С. 4.

Путь Октября. – 1985. – 26 октября. – С. 4.

Путь Октября. – 1985. – 29 октября. – С. 4.

ИСТОРИИ ИЗ СТАРОЙ ТЕТРАДИ

Николая Николаевича Гаврилова

     Каждому, кто прожил долгую жизнь, много пови­дал, хочется рассказать о событиях, свидетелем ко­торых он был, интересных случаях, поделиться на­копившимися   мыслями  и   впечатлениями.

Такое стремление было и у мелеузовца Николая Николаевича Гаврилова. Его уже нет в живых, но семь лет назад он принес в наш краеведческий му­зей тетрадь своих воспоминаний и сказал: «Может быть,  кто-то   перепишет».

     Под разными заголовками идут одно за другим краткие – то лирические, то драматические, то коми­ческие повествования о быте, обычаях жителей села Мелеуза в давно прошедшие времена. Н. Н. Гаврилов записал в этой тетради не только свои воспоминания, но и рассказы предков. Автор был наделен несом­ненным даром облекать события в художественную форму, находить точные слова для их описания и выражения чувств.

Сегодня мы предлагаем истории из старой тетради на  суд   читателей.

 

ДОРОГА

         По рассказам предков, два столетия тому назад, крестьяне, жившие в центральных губерниях, вынуждены были поки­нуть родные места и стать переселенцами.

         Снимались они по не­скольку семей и со сво­им домашним скарбом, скотом и необходимыми в крестьянском хозяйстве орудиями производства двигались на восток, в на­дежде на лучшую жизнь.

         С грустью прощались они с родными полями и лугами, могилами пред­ков, по заведенному обы­чаю поминали хлебом-солью, клали ломтики хлеба  на  их   могилы.

         Передвигались медленно и долго. Во второй половине лета, пока тра­ва в поле не засохла. Становились на зимовку, косили сено, копали землянки. Весной, получив приплод от скота, вновь двигались в путь, к не­ведомому счастью.

 

МЕЛЕ-ВЕС

         Как старики говорили, первыми поселенцами Ме­леуза были чуваши. Их было семь семей. Они поселились на левом берегу речки Мелеузки, жили  сначала в землянках. Тут по преданию, впервые и употребили слово «меле-вес». «Мелен-весе», означающее – конец, свер­шилось (остановились).

         Когда весеннее поло­водье затопило их землян­ки, они переселились на правую сторону, подаль­ше  от  берега.

         В те времена избы бы­ли курные, то есть когда топилась печь, дым сте­лился как в бане по черно­му, за неимением кирпича печки клали из камней, а для выхода дыма в стене, наверху, вырубали дыру. Можно было бы из плоских камней сложить трубу, но тогда с печной трубы брали налог, а пла­тить его было совершенно нечем.

 

ТЫ,   ИЗВОЗЧИК,   ТРОГАЙ. ТРОГАЙ СТОЛБОВОЙ БОЛЬШОЙ   ДОРОГОЙ…

         Чуваши в основном за­нимались земледелием. Но земли у мелеузовских крестьян было немного. Они кроме зерновых, се­яли лен и коноплю — мате­риал, для производства холста. Одежду и обувь изготовляли для семей­ства  сами.

         В свободное от кресть­янских работ время жи­тели нанимались в извоз. Отец держал двух надежных лошадей, имел для них крепкую сбрую – гор­дость извозчика. В извоз ездили обычно артелью. У обозчиков были посто­янные места расположе­ния вдаль тракта, приз­нанные обществом. Там курились костры, паслись лошади. Несколько семей в Ме­леузе издавна возили почту. Деды, отцы и сыновья по наследству занимались ямщиной.

 

УРАГАН

         Это было в 1897 году. В один из летних дней нежданно-негаданно из «гнилого угла» (юго-запад) появилась черная туча.

         Подгоняемая ветром она быстро выросла и засло­нила белый свет Ураган обрушился на все живое и неживое – сносил кры­ши домов и надворных построек, вырывая де­ревья с корнями, в поле градом бил скот, уничто­жал посевы.

         В это время мужики на лошадях вытаскивали из реки Белой бревна. От свирепого урагана они спасались под берегом, а тем временем ураган с градом погнал лошадей через речку, и там, в кустах, они простояли до конца свистопляски.

         Этот ураган был ошеломляющим событием для всей округи. Он сорвал с церкви купол с крестом и бросил далеко к речке Каран. Церковь восста­навливать не стали, а по­строили рядом другую.

Такого урагана старики отродясь не видели.

 

ЛАРМА ХЕРЕ (ПОСИДЕЛКИ)

          В давние годы зима для деревенских женщин яв­лялась сезоном пряжи ни­тей из волокна и ткании холста.

Существовал такой обы­чай – приглашать вза­имно своих родных к се­бе на посиделки, на не­делю-две.

         На посиделках почти до полуночи девушки, и женщины пряли, вели за­душевные песни. Вечером пряхи отправлялись за водой на речку. Там у проруби, – как у колодца, не торопясь уходить, дели­лись накопившимися за день думами.

         В праздничные дни ус­траивали вечерки. Один раз в году гадали – ки­дали валенки через во­рота, бегали на развилку дорог, смотрели в ко­лодец. Но развлечения были редкими. Пряхи то­ропились сделать свое де­ло вовремя. Скоро в избу затащат ткацкий станок. До этого надо вымыть ни­ти. Это тоже большая ра­бота.

         Весной запахнет, пока снег не растаял, холст белят – расстилают на ноздреватом весеннем снегу. Это время, (когда сверху теплое солнце, а снизу мягкая снежная влага). В теплую погоду от холста пар идет. Пос­ле этого получится белоснежное полотно – гор­дость хозяйки, богатство семьи.

(Продолжение следует).

 

ЩЕПНАЯ    УЛИЦА

         На реке Белой была обширная пристань леса крупных лесопромышлен­ников. На Щепной ули­це (ныне Смоленской) жили мастера по дереву -колесники, бондари, пильщики. плотники и другие  мастера.

         Поэтому в Мелеузе большую площадь зани­мал Щепной базар, на котором шла бойкая тор­говля деревянными из­делиями, начиная с деревянных ложек. Тут же были долбленные липовки, чиляки из бересты, бураки, а на берегу – сру­бы и круглый лес.

 

СМОЛЕНСКАЯ УЛИЦА

         На одной из улиц Ме­леуза при копке колодца на глубине одного метра обнаружен был снаряд. Саперы вывезли го за город и взорвали. Так, спустя больше полу­века, раздалось эхо граж­данской   войны.

         В годы гражданской войны мне было 6 – 7 лет. Помню те тревожные дни. Белогвардейцы, поспешно отступая за реку Белую, подожгли за собой дере­вянный мост. Красноар­мейцы вступили в Меле­уз и началась перестрел­ка.

         Один снаряд упал на карде нашего соседа, дяди Тимофея, но зарылся в навоз и не взорвался.

         Ночью, когда затихла стрельба, нас, ребятишек, увезли в лес, за горк Кэкук (западнее х. Рас­свет). Когда через не­сколько дней мы верну­лись домой, то увидели, что улицы Мелеуза за­полнили военные. На Щепной улице квартиро­вал  Смоленский полк. Впоследствии за  ней закрепилось название Смоленской.

         Представители Совет­ской власти и Красной Армии объявили мобили­зацию. Мобилизованные отправлялись в путь в своей одежде и в лаптях. За  колонной в  нескольких рыдванках везли лапти.

 

ПОЖАР-ЛИХОДЕЙ

         В 1919 году, в хлебо­уборочную страду, в по­луденную жару мы с бра­том и друзьями пошли в поле. Далеко отойдя, ог­лянулись. И – о, ужас! Мелеуз был окутан страш­ным густым дымом, в середине – огромный кос­тер.

Мы побежали в село, где превращался в пепел наш детский мир, наша радость, пожар прошел уже сквозь Мелеуз, дого­рали остатки изб да на­воз на кардах. С полей верхами и на телегах приехали люди, но остановить огонь были не в силах.

         Речка Мелеузка защи­тила другую сторону се­ла. Там стояли телеги с зерном и домашней ут­варью, на возах сидели лети и немощные. Все живое тянулось к реке.

         После страшного пожара жители побогаче отстроились, но многим была уготовлена другая участь. Пожар вместе с послевоенной разрухой сломил   не  одну   семью.

         Зимой, в холодных лачу­гах многие заболели, умерли. Умер от тифа и мой отец. Мы осиротели.

(Продолжение  следует).

 

 

ГОЛОДНЫЙ    ГОД

         Весной и летом 1921 года не выпало ни росин­ки. Разразилась небыва­лая в памяти сторожилов засуха. Земля накали­лась и ходить было труд­но, а в те годы дети крестьян ходили летом только  босиком.

         Всходы посевов посте­пенно гибли и ко време­ни уборки от них оставались редкие стебли с то­щим колоском. Оказа­лись ненужными даже серпы – стебли выдерги­вали вручную, с корнями, чтоб хоть так связать снопы. Мы собрали 8 пудов зерна.

         В нашей семье борьбу с голодом вела умудренная жизнью мать. Ей бы­ло тогда 50  лет.

         Летом по низовьям и оврагам оврагам мы собирали лебеду и древесную кору. Все это толкли в ступе, добавляли горстки из тех 8 пудов зерна. Корову – то­же в котел, чтобы нас 7 душ до подножного корма до­тянуть и лошадь сохра­нить. В крестьянстве без лошади – значит, батра­чить.

         Только для Пети пек­ли лепешки. Пете, сыну моего старшего брата Григория, было два года. Он сидел обычно на на­рах, привязанный верев­кой к стене, чтобы не мешал матери. Бледный, с большим животом от затирухи он непрерывно тянул:   «Мем-мем-мем»…

         В начале зимы для голодающих детей-сирот открыли пункт одноразо­вого питания. В числе счастливчиков, получав­ших варево из мерзлой картошки и кусочек чер­ного хлеба, был и я.

Всеми   силами  Совет­ская власть помогала лю­дям одолеть голод. Вес­ной 1922 года привезли зерно кукурузы. Народ заметно ожил. Однако многие жилища остались после этой зимы пустыми.

 

СЧАСТЛИВАЯ   ПОРА – ДЕТСТВО

         После голодного года в 1924 году наша мать все же накопила денег на ко­рову. Сколько было ра­дости дли нас, ребят – ведь это кормилица наша.

Постоянными моими товарищами были Роман, Маркел, Осип, Борис. С Маркелом и Осипом мы встретились, когда пошли в школу. Возвращаясь с уроков, они частенько ко­лотили друг друга, а по­том  завязали  дружбу.

         Учеба в школе с нача­лом посевной отменялась. Осенью занятия тоже за­держивались. Шла молотьба, а то пастух бросит пасти стадо, а скотина ревет, рвется, и мы идем пасти своих коров в луга. Вот где раздоллье особенно в теплую погоду. Играли в лапту, гоняли шар. Костер не затухал,  пекли картошку.

         С наступлением летних каникул мы опять были как на крыльях. Среди реки Белой стояли два – острова. На один из них большой, где росла хорошая трава, мы гоняли лошадей в ночное. Обычно после полевых работ, в сумерках переправлялись на лошадях на остров. Под, раскидистыми осокарями рассказывали новости, придумывали небылицы. Но особенно нас занимал разговор о конокрадах.

 

ПРИРОДА

         С трех сторон Мелеуза было много озер, род­ников, болот, кочкарников. Туда частенько бегали жители с веревками – вытаскивать тонущий скот. Из многих оврагов один большой тянулся с севера и впадал в Мелеузку, по весне наполняя ее талой водой. Следы оврага и сейчас видны.

         Вдоль всего Оренбург­ского тракта были высажены березы в четыре ряда с каждой стороны. По тракту, покрытому камнями и гравием, ездили только в распутицу и зимой, все остальное время года – по обочине, между берез, где проле­гали мягкие и удобные для неподкованных кресть­янских лошадей земляные дороги.

         Весной мы, ребятишки, бегали к березам попить сладкого березового сака. В наши  годы этим де­ревьям было бы по 140-150 лет. Но постепенно березы вырубили, а тракт местами был засажен другими породами де­ревьев, а местами ого­лился.

         К западу и к югу от Мелеуза шли крестьян­ские поля. На целинных лугах у горы Кэкук цве­ло множество полевых цветов, наполняя запахом меда пространство меж­ду гор. Красовались бе­резовые рощи, на холмах раскинулись заросли вишни, тутовника, чилижника. Здесь росли самая крупная земляника и кос­тяника. У подножия кру­той горы протекал родник.

         На длинной горе жили тушканчики. Рано утром они маленькими лапками, как руками, «умывались». Это было занима­тельно. Они и свистели, как мальчишки.

 

БЕЛОЕ ЧУДО

         Весной 1929 года (тогда колхоза еще не было) я боронил свой участок земли. Отсюда хорошо была видна вся прибельская низменность и поло­са реки Белой. Но, заня­тый своим делом, я и не думал смотреть туда.

Вдруг раздался гудок. Взглянув в сторону реки, я увидел чудо. Величиной с большой дом мед­ленно двигалось вверх по реке белое чудо и еще раз загудело –  встречай­те,   добрые  люди!

         Это был пароход. Лю­ди бежали к нему со все­го Мелеуза, Такого кра­савца мы видели в пер­вый раз. И теплый ве­сенний день сам по себе превратился  в праздник.

         Пароход привез товары и сортовые семена для первой коммуны имени Ленина в село Бугульчан.

 

КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ

         На стыке 1929 – 1930 годов началась организа­ция колхозов во всех де­ревнях и селах. Немало труда пришлось вложить первым колхозникам в это   новое  дело.

         Помню первого предсе­дателя Мухамадея Рахматуллина. Он был добро­совестным организатором. Сберегая лошадей, предсе­датель всегда ходил пеш­ком и всюду успевал. Также трудились и его соратники. Это были двужильные  люди,   партийные и беспартийные ле­нинцы, борющиеся за установление нового села.

         В октябрьские дни под­водились итоги первого колхозного года. В колхозе устроили торжествен­ный праздник. Был хоро­ший общий обед. Люди искренне радовались пер­вым достижениям.

 

САМОЛЕТ    НА АВТОМАШИНЕ

         В южной части Мелеуза в одном из дворов была кон­тора автобазы. В авгус­те 1933 года из ворот этого двора выехала бор­товая автомашина и по­неслась по  полю.

         Это поле служило вре­менным аэродромом. Сю­да изредка приземлялись маленькие самолеты. Шофер, видимо, об этом не знал. Самолет шел на посадку и летчик не видел машину.

И надо же такому слу­читься – самолет совершил посадку на мчавшую­ся автомашину. К сча­стью, пострадавших не было.

 

На этом записи Н. Н. Гаврилова заканчиваются. На последней странице тетра­ди записано четверостишьем

Полынь — трава горькая,

Да   лекарство  хорошее,

Жизнь  прожита трудная,

Трудная,  но счастливая.

 

ПЕРВЫЙ ПОЛЕТ

Федоров, Г. Первый полет [Текст] / Г. Федоров

// Путь Октября. – 1985. – 30 ноября. – С. 4.

    Прочитал в газете «Ис­тории из старой тетради» Н. Н. Гаврилова, послед­няя из них «Самолет на машине» знакома и мне. Хочу сделать к ней не­которые дополнения.

    Мы, в том 1933 году ученики, ходили с хутора Каран в школу и из шко­лы около аэродрома, на­ходившегося на нашем пути, видели, как садят­ся самолеты и всегда останавливались на них посмотреть.

     Техник, обслуживаю­щий самолеты, стал до­верять нам помогать ему при заправке. Потом нау­чил нас встречать самолеты у посадочного пункта «Т», что мы всегда с радо­стью выполняли. Посадоч­ный знак «Т» представ­лял собой материал из белого полотна шириной до полуметра, сшитый бук­вой «Т». Длина знака сос­тавляла около 4 метров.

    Когда произошел этот случай, я дежурил у поса­дочного «Т». Летчик, фа­милия его была Василь­ев, вёл – самолет на по­садку. В это время на аэродром на скорости вылетела машина и понеслась почти в одном направлении с самолетом.

    Техник, обслуживающий аэродром, отлучился по служебным делам и по­ручил нам встретить са­молет. Знак «Т» перед посадкой укладывался ко­роткой поперечиной в сто­рону, откуда дул ветер. Но мы знали, если самолету угрожает опасность при посадке, знак «Т» надо сложить в форме креста. Летчик, увидев белый крест, немедленно должен был вести само­лет на второй или третий круг, пока не будет лик­видирована опасность.

    Но все случилось так быстро, что я, а было мне тогда 16 лет, не смог, правильно среагировать и сделать крест, а кричал и махал руками шоферу машины, чтобы он оста­новился или ехал в сто­рону. Как выяснилось позже, мои знаки он ви­дел, но значения их не понял. В кузове маши­ны находились пустые железные бочки, а в каби­не сидели три человека.

    Когда самолет задел колесами за бочки, слов­но раскат грома раздался, и две бочки вылетели из ку­зова. Самолет, смяв кабину машины, потащил ее по аэ­родрому. В это время шофер засигналил. Само­лет сполз с двигателя машины вперед и ткнулся «носом» в землю, под­няв хвост, как свечу. Я бросился к самолету, но, увидев вылезшего – летчика с разбитым в кровь носом, несколько оробел.

    Летчик, ругаясь, открыл дверцу машины и выта­щил шофера и второго пассажира. Вскоре поя­вился и наш техник. А к самолету уже бежали люди cо всего села.

    Вскоре из Уфы прибы­ли еще два самолета. Са­молет был отремонтиро­ван. А нам, мальчишкам, вторым моим напарником был Богомолов, имени его я не помню, как актив­ным помощникам предло­жили сесть в кабину самолета и пролететь над Мелеузом. Мы, конечно, не отказались.

    Вот так и закончилась непредвиденная посадка самолета на автомашину.

Г.  ФЕДОТОВ.

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *