Когда праздновать столетие Остапа Бендера?
Никто не будет спорить, что литературный герой романов Ильфа и Петрова – Остап Бендер был и остается самым обаятельным проходимцем и неразгаданной фигурой в нашей литературе. Точная дата рождения «сына турецко-подданного» по- прежнему остается «белым пятном». Остап Бендер никогда не давал покоя своим фанатам. В прошлом году в нескольких городах России праздновали его столетие – и каждый раз по-разному. Организаторы конкурса «Золотой Остап» вычислили свою юбилейную дату – 25 июля и принялись праздновать юбилей Остапа Ибрагимовича еще с весны (в Питере, где Остап Бендер никогда не бывал, даже открыли ему памятник). В приволжском Космодемьянске, который признан прообразом Васюков, подновили знаменитый стул, распотрошенный Бендером и Воробьяниновым. В свою очередь, в Казани вычислили «свою» дату рождения –14 ноября 1900 года. Сделали это очень просто – чисто по-бендеровски: вычли из дня рождения Ильи Ильфа день рождения Евгения Петрова – получилось 14 ноября.
Когда же родился Остап Бендер? Один из авторитетных «бендероведов» России литературовед Давид Фельдман полагает, что вопрос не решается с налета. Поскольку в «Двенадцати стульях» Остапу Бендеру 27 лет, а на дворе стоит 1927 год и действие романа происходит с 15 апреля до конца октября, значит, Бендер имеет все основания родиться в 1900-м или 1901 году. Однако в финальной части «Золотого теленка», задуманного в 1928 году, сообщается, что Бендеру 33 года. Значит, он никак не мог родиться в 1900 году. Дата рождения Остапа Бендера непонятна. В известных текстах никакой привязки к месяцам рождения его нет. Судя по всему, он несколько старше 27 лет и должен быть ровесником Ильфа, родившегося в 1897 году. Не менее ожесточенно ведутся споры о том, кто был прототипом героя романов Ильфа и Петрова. Внешне он походил на Валентина Петровича Катаева (хотя последний утверждал, что Бендер «написан с одного из наших одесских друзей» – оперативника одесского УГРО. Как подтверждают многие современники, Катаев примерно так выглядел, примерно так шутил. Кстати, на портрете в первом книжном издании портрет Остапа Бендера изображал Валентина Катаева. В числе прототипов называли еще одного одессита – Остапа Шора, некоего Митю Бендера, на чьей квартире в 20-е годы проходили тусовки одесских писателей, какие-то черты «великого комбинатора» находили у родного брата Ильи Ильфа…
Литература проделывает со своими творцами и героями непредсказуемые кульбиты. Лев Толстой хотел осудить неверную жену Анну Каренину, а создал притягательный женский образ. Дюма писал книги для взрослых, а получилось упоительное детское чтение, с которым мы входим в жизнь. Нечто подобное получилось с Остапом Бендером. Среди толпы литературных мошенников и пролаз он оказался самым привлекательным. Бендер – самый обаятельный, умный, волевой, веселый и по-своему честный. Он ни у кого ничего не отбирает и каждому, кого он обманывает, обязательно что-то дает взамен. «Голубому воришке» Альхену – уверенность в том, что тот избежал конфликтов с пожарной инспекцией; вдове Грицацуевой – несколько часов семейного счастья… Нет, Остап их не обманывает – каждый обманывается сам.
Кстати, первый вариант «Золотого теленка» заканчивается тем, что Бендер отсылал свой миллион правительству и женился на Зосе. Но тогда возникало недоумение: а как быть с Рио-де-Жанейро? Ильф и Петров дописывают новый финал. На этот раз Бендер ограблен. Идея очень проста: здесь не потратишь, а туда лучше не ходить. Круг замкнулся.
Не меньшей загадкой является создание романов. Над ее разгадкой немало поломал голову Д. Фельдман: публикация «Двенадцати стульев» началась в 1928 году в журнале «30 дней». Ровно три года спустя в том же журнале и тоже с первого январского номера началась публикация «Золотого теленка». Дальше все выглядит как будто бы триумфально. Если верить мемуарам, «Двенадцать стульев» были сразу же восприняты читателем, разошлись на цитаты, подобно комедии «Горе от ума». Роман стал почти ежегодно переиздаваться, выходит даже в годы войны, объявляется советской классикой…
А в 1948 году специальным постановлением секретариата Союза писателей дилогия Ильфа и Петрова признана вредней и клеветнической книгой. Как так получилось, что роман печатался прямо с колес с января 1928 года? Согласно версии Евгения Петрова, он был закончен в январе 1928 года. Но в этом случае его публикация в журнале не могла начаться в том же январе 1928 года! Ведь роман надо было представить в цензуру, потом перепечатывать на машинке, потом по тогдашней технологии пару недель набирать в типографии, потом читать корректуру – процесс растянулся на месяц! Если бы все было так, как рассказывал Петров, то первый выпуск романа вышел бы в марте, а не в январе.
Стало быть, редакция согласилась опубликовать незаконченный роман, принимая его главами и редактируя по мере их поступления. Пока шла публикация первой части, можно было заканчивать вторую и третью части романа. Главным редактором журнала «30 дней» в ту пору был Владимир Нарбут – поэт-акмеист в прошлом, он в Гражданскую войну сделал стремительную карьеру, в ту пору был очень крупным партийным чиновником. Нарбут хорошо понимал, что роман надо печатать немедленно.
Все дело в том, что 1927 год был годом, когда шел решающий и завершающий бой Сталина и Бухарина со сторонниками Троцкого и с так называемой «левой оппозицией».
Началась сатирическая кампания против Троцкого. Власть разрешает высмеивать леворадикальные лозунги советской пропаганды, которые воспринимались как троцкистские. Разрешалось смеяться над радикальными экспериментами левых – в области искусства, театра, живописи, литературы. Нужен был сатирический роман, антилевацкий, антитроцкистский. Именно такой роман и написали Ильф и Петров. Разумеется, таким он был в первой редакции. Потом уже, когда роман попал в журнал, его старательно чистили, сокращали… В итоге за несколько десятилетий роман сократили почти на треть. Например, в первой редакции сцены гадания мадам Грицацуева: «Линия жизни вдовы была настолько длинной, что она могла дожить до мировой революции». После цензурного вмешательства окончание шутки звучало так: «…она могла дожить до страшного суда». Шутка потеряла смысл. В 1927 году первый вариант этой антитроцкистской шутки с возможностью «дожить до мировой революции» выглядел вполне нормально. Но в 1938-м и затем в 1948 году авторы за нее могли лишиться головы. Ну а когда роман был опубликован, Сталин приступал ко второй части своей программы – ликвидации соратников Ленина. Ильф и Петров написали антилевацкий роман. Но, как только он стал выходить, начинается борьба с «правым уклоном». Советские критики оказались в неудобном положении: похвалишь роман – значит, ты правый оппозиционер; обругаешь его – значит, ты относишься к «левой оппозиции». Ситуация довольно кислая. Но тем не менее роман вышел. И сразу же стал популярен. Остается добавить, что недавно справедливость была восстановлена, изданы оба романа Ильфа и Петрова в полном виде с комментариями Д. Фельдмана и М. Одесского.
Александр Щуплов.